Проект 3

Финютин Алексей Петрович

— Ну и откуда ты могла получить такую информацию? — наконец отмерла распределяющая. Ей то хотелось сразу рвать и метать но, как говориться, должность обязывала и вопрос должен быть выяснен до конца.

— У меня есть глаза, — просто ответила исполняющая.

— Ты хочешь сказать, что ты сделала такой значительный вывод на основе собственных наблюдений?

— Да. На основе собственных наблюдений, на основе действий учителя и на основе сообщения управляющего.

— Управляющий тебе ещё что то сообщил?

— Он сообщил всем нам. Давно уже.

Помните? Он сказал, что в этом мире смерти нет. Мы ему сначала не поверили но потом пришлось. Только мы, почему-то, решили, что смерти нет только для нас. Это неверный вывод. Здесь смерти нет вообще ни для чего и ни для кого. Для птиц, животных, деревьев, даже для камней и мусора. Всё возвращается! Мы ничего не можем изменить в этом мире. Мы не можем никого убить. Наш основной закон касается запрета на убийства дарующим жизнь но «убийство», это тот термин, который в этом мире не применим. Мы не можем нарушить наш основной закон, как бы не пытались и что бы не делали. И, по этому, получается, что я пыталась нарушать закон, который невозможно нарушить. — тягостное молчание. Исполняющая вдевает нить в дырочки, проделанные в шкуре.

— Ты можешь это чем то подтвердить?

— Да. Это не сложно. Вам достаточно просто открыть глаза. Ищущая ищет плоды на одном и том же месте уже сколько времени? Плоды не кончаются. Рукастый срезает траву, которая не кончается, однобокая с Улыбкой собирают уркхов, которые не кончаются, дрова не кончаются, здесь вообще ничего не кончается. Вам не кажется это странным? Если вам мало, тогда другой пример. Учитель свалил сухое дерево и сделал из него вот этот настил. Прошло уже достаточно времени, что бы мёртвое дерево вернулось. Сходите и посмотрите. Оно стоит там же, где и стояло. Мне не верите — сами посмотрите. — теперь молчание было ещё дольше. Улыбка ушла к своему рабочему месту, что бы быстро выполнить свои обязанности и вернуться обратно. Теперь она себе может это позволить.

— Хочешь сказать, — видя, что распределяющая молчит, указующий решил задать свой вопрос, — что наши лежанки исчезают потому, что возвращаются а не потому, что это чья то глупая шутка? А почему тогда не исчез этот настил?

— Это только моё предположение. Лежанки исчезают потому, что теряют смысл. Пока на них кто то лежит, у них есть смысл и они никогда не исчезали из-под лежачего. В настиле есть смысл до сих пор. А вот в мусоре, который мы раскидали, смысла нет. Он вернётся на своё место через сутки или чуть больше.

— Почему именно через это время? — продолжает указующий.

— Не знаю. Наверное, таковы законы этого мира. Они тоже имеют какой то смысл.

— Ну и какой же в этом может быть смысл? — встревает распределяющая.

— Я думала над этим вопросом и у меня есть версия, зачем это нужно. Это нужно для того, что бы мы успели из бессмысленного сделать полезное. Нам даётся для этого время.

— Поясни, что то я не очень поняла.

— Ну вот, например, мы собираем дрова в кучу, что бы получить костёр. У нас должно быть на это время, что бы собрать, что бы

получить огонь и тепло. Если бы у нас этого времени не было, то мы бы не смогли поднять ни одной палки и ни одной шишки. Они сразу возвращались бы и никакого костра у нас бы не было.

— Из этого следует, — делает вывод распределяющая, — что но то, что бы сделать из кучи палок, скажем, дом, то на это у нас есть всего лишь сутки?

— Может быть. Мы же никогда не пробовали строить дома.

— Значит, построить дом невозможно в принципе, — делает вывод указующий.

— Почему же? Я видела дом, построенный из толстенных брёвен с содранной корой. У него есть только стены и крыша и в нём никто не живёт. Даже внутрь заходила. Учитель взял из него металлический чемоданчик и мы оттуда ушли.

— Как? Ты уверена? Кто его построил? Зачем это сделано? — эти вопросы прозвучали одновременно.

— Я думаю, что его построил учитель. На брёвнах были следы когтей его зверя. Это он снимал кору. А зачем? Не знаю. Может затем, что бы научиться строить дома так, что бы они не разваливались. Брёвна там цепляются друг за друга и никакого другого крепежа там нет.

— Я так понимаю, что никто из нас этот дом увидеть не сможет? — спросила управляющая.

— Да. Он находится очень далеко. А я … ну вы знаете.

— Ты не научилась чувствовать направление на места вернувшихся? — удивился указующий.

— Я не знаю. Вроде и чувствую что то но никакого направления оно мне не показывает. Вот! Готово!

— Что готово?

— Инвентарь! — показывает пальцем на свою поделку.

— Для кого?

— Для тебя. Я же обещала решить проблему. Я её решила.

— Ну так, давай сюда.

— Я не могу.

— Почему?

— Потому, что у человека не может быть двух инвентарей. А один у меня уже есть. Я не могу взять его в руки. Это тоже местный закон.

— Как же ты его раньше в руках держала?

— Раньше он был просто шкурой с дырками и нитями а сейчас он инвентарь.

— Да? Ну и кто может его взять?

— Любой, у кого нет инвентаря.

— Хм … Улыбка, подашь?

— Да, вот, держи.

— И что теперь?

— Сначала надень его на себя. Там есть ремешок. Да без разницы как. Лишь бы на тебе был. Вот, теперь его сможешь снять с себя только ты а теперь мы с тобой откроем торговлю. У тебя есть деньги?

— Что? А … деньги? Есть вроде. А сто тысяч денег хватит?

— Не денег а золотых монет. Это много. Этого хватит, что бы приобрести … дом!

— До-ом!!? Кто же мне отдаст … дом?

— Не отдаст а обменяет на деньги. Ммм … может … учитель?

— Учитель? Это ты про тот дом, до которого никто дойти не сможет? Зачем нам такой дом?

— Зачем обязательно тот? Дом может стоять вот, скажем, здесь.

— Стоять то может но он тут не стоит.

— Ну так надо попросить! Вдруг … ему … интересно будет?

— Интересно? … эээ … кстати, Улыбка, не устала? Там за кустами делалось что то, не посмотришь? Исполняющая, это не опасно будет?