Проект «дельта»: вторжение деструктов
Шрифт:
– Как я могу не согласиться? Надо действовать.
***
…Вечером Миша прибыл по указанию на один из объектов, что находился за городом и был ограждён высоким бетонированным забором, на котором, правда, не было колючей проволоки. Зато по краям высились мощные прожектора. Объект охраняли рослые люди в камуфляжной форме с полуавтоматическими пистолетами «Стечкин» в деревянных пристяжных кобурах. Предъявив на КПП свою «корочку», дождавшись пока откроются массивные, из железного листа ворота на автоматике, он опустился по бетонной лестнице в просторное подвальное помещение. Там были ряды металлических дверей. Над входом в бункер высился большой православный крест кипарисового дерева, с распятием. На металлических дверях были наклеены бумажные ярлычки с такими же распятиями. Молчаливый охранник, сорокалетний мужчина, проводил Мишу через тяжёлую дверь в иное помещение, где располагались двери из орехового дерева и были красивые деревянные панели на стенах.
Всё происходило в полном молчании. Ни шороха, ни звука. Ни лязгали и не скрипели даже массивные металлические двери. Миша вспомнил, что под распятием она заметил на шершавой стене надпись,
В просторной, отделанной со вкусом комнате, пропитанной запахом ладана и свечей, были книжные полки, мягкий диван и стол с оргтехникой, за которым его ожидали Александр Андреевич и Павел Фёдорович. Перед ними стоял включённый телемонитор. Через него просматривалось небольшое помещение с голыми стенами. Похоже, это была допросная, где намедни следователь «потрошил» известного деструкта. По бетонному склепу (так хотелось обозвать помещение) прохаживались мужчины и женщины в белых халатах. Используя некие странные приборы, состоящие из вытянутых стеклянных трубок, вмонтированных в тусклого металла коробки с лампочками, они проводили диагностику помещения. После таких процедур от металлического агрегата отделялись отделялись колбы, что помещались в специальные футляры. К своему удивлению, среди белых халатов Миша заметил известного в Сочи детского врача-терапевта, у которого как-то брал интервью. Вскоре медиков сменил православный батюшка в чёрной рясе с крестом. Произнося на распев молитвы и окуривая помещение ладаном, он стал окроплять его в довершении святой водой.
– Вот такие мы проводим оргмероприятия, - вздохнул Александр Андреевич. – Как говорится, свято место пусто не бывает.
***
… В то же самое время в США, детектив окружной бэлтиморской полиции, что являлся источником «Арнольда», следуя указаниям своего куратора, вёл пассивный поиск Редфильда. В инструкциях, полученных через сотовый телефон, значилось: «…не проявляя ни малейшего риска, но достаточно точно, используя подставных лиц, не представляющих важности, определить круг, заинтересованный в прогулке 45-го, его место отдыха». Источник, американец тайского происхождения, Кэн Потензен, решил, что наиболее эффективный розыск пропавшего может обеспечить сеть его тайных агентов из числа уличных ганкстеров, торговцев наркотиками и самих наркоманов. Будучи опытным копом он предусмотрел, что с момента похищения многочисленные «слушаки» (так назывались информаторы окружной полиции) будут интересоваться теми, кто запустит свой носв детали похищения. Будь то газетные писаки или уличные торговки – без разницы. Поэтому он устроил конспиративную встречу одному из своих агентов, афроамериканцу-сутенёру Генриху Томумбе. Он не стал вытягивать из своего подопечного факты исчезновения. Угостив необычайно вертлявого и плечистого, чёрного как вакса парня сигарами «Капитан Блэк» (специально тянул их из других «слушаков»), он, как водится, начал беседу с общих вопросов.
– Бумба! Как обстоят дела в твоём районе? Как поживает крупная и мелкая рыбёшка? Имею в виду тех твоих неспокойных собратьев, что норовят пуститься во все тяжкие. Убийства, крупные партии наркоты, разборки со строптивыми гейшами. Надеюсь, что ты понимаешь, что от тебя требуется?
– Да, сэр, отвечал Генрих Томумба, выпуская синевато-сизый дым из плоских, широких ноздрей. Его припухшие, в шоколадно-коричневых мешочках глаза изобразили уверенность.
– Но в моём районе ничего такого не намечается. Было кое-что. Одному торговцу наркотой морду помяли, когда он, дерьмо сопливое, обсчитал моих чёрных собратьев и сунул им героин, разбавленный мукой. Одна шлюха лишилась места в пуэрториканском гадюшнике, после того, как эту тварь поймали с пользованными презервативами. За такое на кошачьи консервы пускать нужно, сэр… офицер…
– Ладно-ладно, Бумба… молодец, что всё знаешь о своих подопечных, - успокоил его Кэн. Он похлопал своего «слушака» по затянутой в кожанку мощной спине. Вспомнил при этом, что в недалёком прошлом Генрих Томумба – сержант, служивший пять лет в «морских котиках» (то есть в спецназе ВМФ США). – А что твои чёрные братья, из культа Вуду, думают о тех наглых чужаках, что нарисовались днём на пятой Авеню? Похители какого-то нездешнего парня? Это беспредел, Бумба. За это надо наказывать. Превращать морду в кетчуп, а почки – в бараньи отбивные…
– Вы правы, сэр, - кивнул головой в вязаной шапочке афроамериканец. – Мы этих ублюдков скоро вычислим. Да помогут нам наши боги и духи-хранители! Эти твари нарушили наш покой. Отпугнули клиентов. У моих ребят каждый день на вес золота. Товар пришёл, сэр, масса товара. И никто за нас не решит наших проблем, если только вы, сержант, не поможете нам. Вы понимаете, масса Кэн?
Кэн едва не рассмеялся, но вовремя прикусил губу. Американец в пятом поколении, он, тем не менее, с детства испытал на своей шкуре, что значит быть «жёлтокожим ублюдком» или «узкоглазым уродом». И вот теперь африканский парень с того ни с сего назвал его господином. Боссом… Всё потому, что его «акватория» понесла значительные убытки от происшедшего на днях инцидента. И он, Кэн Потензен, сержант полиции и детектив отдела тяжких преступлений, поможет этому цветному сутенёру. Зная, каким бизнесом занимается ныне этот бравый морпех, что по сей день наверняка числится в особых файлах Пентагона. Поможет… Ибо полицейским нахрапом тут ничего ни взять! Двадцатилетний срок службы в окружной полиции многому научил этого маленького, молчаливого, желтолицего человека. США были для него страной с неограниченными возможностями и неограниченными пороками, что во многом покрывали эти возможности. Тот русский, что привлёк его к сотрудничеству, совершенно правильно воспринимал эту ситуацию. Всеми средствами пытался оказать помощь таким думающим и сомневающимся американцам, как Кэн Потензен. Мир не без добрых людей, думал он с тех пор. Маленький таец с американскими ухватками жизни. Если разведчик из этой далёкой и снежной страны с великой историей (что почти не отражена в американских учебниках начальной школы, профессиональных колледжей и тем более университетских пособиях и компьютерных программах, показывающих в основном ужасы ГУЛАга да бородатых, накаченных мафиози, исполняющих на гармошках и балалайках гимн СССР), принимает близко к сердцу американские проблемы он достоин сочувствия и уважения. Настоящий герой! «…Не стоит, Кэн, проявлять по поводу моих чувств к Америке хоть сколько-нибудь сочувствия, - как-то понимающе сострил русский. – Это портит деловые отношения
Чтобы подготовить легенду для отдела внутренних расследований, если у его сотрудников, что сообщались с агентами ФБР из управления профессиональной защиты, появились бы вопросы, Кэн заготовил рапорт для лейтенанта, что возглавлял его отдел. В этом рапорте (документ переписывался из дня в день, в нём проставлялись новые числа, добавлялись подробности) указывалось, что некий Тап Стижанский, выходец из Польши, американец во втором поколении после знакомства в интернет-кафе, узнав, что общается с сержантом отдела тяжких преступлений, вызвался предоставлять информацию о преступном мире Бэлтимора. (Родители каким-то чудом, подростками были вывезены из варшавского гетто перед известным восстанием миссией Красного креста, попали в США, где и познакомились и поженились.) Для вящей убедительности и своего же спокойствия Кэн добавлял к рапорту данные, получаемые от других секретных агентов. Так как Стрижанский, по его мнению, был «инициативником», то его не стоило так скоро привлекать к официальному сотрудничеству. Напротив, как можно больше – проверять и перепроверять…
Взяв с Бумбы слово разобраться с залётными гангстерами и чуя, что «залетные» вовсе не ганкстеры, Кэн тем же днём, но ближе к сумеркам осторожно напряг своего секретного агента. Это был шестидесятилетний таец, что возглавлял одну из триад и контролировал бизнес в тайском квартале. Он был далеко не безгрешен перед правосудием. Он дал письменное согласие на сотрудничество под давлением. Как-то раз его же бойцы из триад совершили непростительную пакость. Они убили наркокурьера из Гонконга. Будто бы тот парень пожелал расплатиться фальшивыми долларами за интимные услуги в тайском квартале. Уличённый в подвохе – затеял драку, в ходе которой у одного из тайцев были сломаны два ребра, девочка лёгкого поведения потеряла два зуба (её били о барную стойку). Благо, что помещение ресторана было в тот день закрыто для посетителей, так как в нём происходил «расклад» предстоящей сделки. После того, как вся охрана (двадцать человек) тайского ресторана «Жёлтый дракон» устремилась на него, сохраняя дистанцию, парень вынул «хеклер-кох» и открыл стрельбу. Причём, длинными очередями. (Как при этом, парню из Гонконга удалось пронести штурмовой автомат через детекторы на металл, скромно умалчивалось.) Убитых, правда, не сыскали. Легко раненым оказался один. Но гонконгца тут же изрешетили из тридцати стволов (начальник СБ вызвал помощь). Прибыл директор казино, что был родственником главы триад и сам занимал там неплохое положение. Не найдя ничего лучшего, он приказал труп расчленить тут же, на кухне. Части запаковали в полиэтилен, стянули их скотчем и вместе с пищевыми отходами вывезли в специальном фургоне на свалку. В Гонконг же была отправлено известие о внезапной гибели. К известию прилагались фото с отрубленными головами каких-то бродяг, что были выставлены виновниками происшедшего, а также солидный банковский перевод тамошнему отцу триад, который тот, надо полагать, разделил меж собой и семьёй погибшего.
Однако вскоре триада Гонконга потребовала объяснений по следующим пунктам. А именно: почему не сохранили тело или сразу не кремировали, а пепел не выслали? (Ибо высылать через две таможни в «морозильнике» нашпигованного пулями гонца было как-то не очень.) Изысканное враньё подействовало неубедительно. И глава клана триад Бэлтимора, заподозрив в своём родственнике стукача полиции или ФБР, его подставляющих под удар гонконговским собратьям (до китайских спецслужб он как-то не додумался), вывез последнего в район свалки, где утилизировались пищевые отходы. Под угрозой стволов своих телохранителей он заставил того отрезать указательный палец (знак клятвы уличённого в неверности в триадах). На крови было сказано, что в переводе на русский звучало так: «Сукой, падлой буду, батя, но своих не закладывал!»
Когда же из Гонконга пришла весть, что выезжают «сыновья большого дракона» (боевики) пришлось подумать о дилемме: либо отдавать на расправу им своего провинившегося, но повинившегося родственника, либо идти на заклание самому. Но тайский «крёстный отец» выбрал третье. Он обратился за помощью к Кэну, которого знал до этого. (Пару раз дэтектив что курировал от окружной полиции тайский квартал, встречался с ним лично, получая консультации о поведении вновь прибывших, получивших «зелёную карту», на которых имелся компромат у полиции Тайланда или миграционного управления.) Начальство Кэна, используя шанс завербовать такого агента, напрягло свои секретные источники в Гонконге. Очень скоро местные главы триад отказались от прежней идеи. Боевики распаковали свои сумки, напичканные оружием (они собирались въехать нелегально через мексиканскую границу). А шестидесятилетний таец с тех пор стал прилежно сотрудничать с Кэном и отделом тяжких преступлений.