Проект «Левитация», или Будь как все
Шрифт:
Давыдов одобрительно кивнул.
– Вы сделали это ещё утром?
– До звонка, – улыбаясь ответил Туилаги.
– Постараюсь закончить вашу работу.
Пристань была всего в нескольких сотнях метров от здания полиции. Простившись с инспектором, Давыдов и Роуз уже через несколько минут оказались на катере.
По дороге девушка недоумевала:
– Получается, что местное правительство покрывает убийцу?
– Давайте не будем делать поспешных выводов, – ответил Давыдов. – Вероятно, они уверены в версии несчастного случая, и тогда вполне логичным выглядит звонок инспектору. А Туилаги сам, в силу своего характера,
Капитаном оказался пожилой полинезиец в застиранной до белизны когда-то синей майке и чуть более тёмных шортах. Он приветливо улыбнулся и с готовностью бросился помогать девушке забраться на борт катера. А выводя судно из гавани, стал рассказывать о местном барьерном рифе. Однако в дальнейшем разговор не сложился.
– Я ничего не видел, – ответил он на вопрос Давыдова о том злополучном рейсе. – На берег обычно не схожу: привёз, выгрузил и в обратный путь. Так было и в тот раз… Погода… Дождь. Поэтому на нём был плащ, – капитан говорил о Клейне только в третьем лице и не называя его по имени. – Я ему предлагал спрятаться в каюте, но он отказался.
Дальнейший путь они проделали молча, любуясь дельфинами, которые сопровождали прыгающий по волнам катер.
При приближении к острову со стороны мыса вдруг послышался странный звук, похожий на шум захлёбывающейся бензопилы. Шум то нарастал, то пропадал. Наконец из-за мыса появился гидроцикл, которым управляла миниатюрная женщина в гидрокостюме. Увидев приближающийся к пристани катер, она чуть снизила скорость, сделала небольшой вираж вправо, а потом резкий влево. Наклонившись к воде в левую сторону, она практически положила гидроцикл набок, и одновременно добавила газ до упора. Струя водомёта выстрелила воду фонтаном метров на пятьдесят. После этого гидроцикл притормозил и медленно приблизился к катеру.
– Хороший трюк, – похвалил Давыдов.
– Да, «фонтан». У меня он получается лучше всего. Прыжки пока только учу, недавно его купила – сказала девушка и представилась, – меня зовут Сумико. Профессор ждал вас с утра, а сейчас уже день… Он в аппаратной. Я вас провожу к нему.
Катер мягко ткнулся в причал. Капитан помог выгрузить вещи и, словно в подтверждение недавно сказанных слов, тут же, развернув судно, тронулся в обратный путь. Знакомая по видеозаписи крутая лестница вела от пристани почти вертикально вверх.
Ветки хлещут по коже и оставляют на ней красные полосы. Капли росы перемешиваются с потом, соскальзывают и падают на землю. Видно, как ломаются сухие прутья под ногами. Но хруст веток почти неслышен за разъярённым клёкотом чаек. Сквозь них пробивается крик: «На помощь! На помощь!».
– Дай общий план. Смени камеру, – кто-то почти кричит в темноте у экрана.
Резко меняется угол съёмки. Становится видно, как через подлесок бежит ребёнок семи-восьми лет. Над ним, над самыми кустами, чайки уже почти добивают здоровенного попугая какаду. Его шея и одно из крыльев в крови. Птица в очередной раз повторяет так похожий на человеческий призыв о помощи. Кустарник пересекается глубоким оврагом, верхушки зарослей над которым колышутся почти вровень с землёй. Словно оценив непреодолимость для человека этого препятствия, чайки вместе с жертвой зависают посередине. Но мальчишка, на секунду притормозив, вдруг начинает семенить ногами по ветвям, и успевает ударить самую большую чайку кулаком. Отлетев в сторону, та с удвоенной силой набрасывается на какаду снизу. Теснимый с брюха попугай начинает подниматься вверх, удаляясь вместе с водоворотом
– Ничего себе, – звучит возглас удивления из темноты, – как бы он не спятил.
Риторический вопрос прерывает почти командный крик:
– Дай крупный план чаек.
Птиц словно бьёт какая-то невидимая сила. Они поочерёдно отлетают в стороны, возвращаются, снова удар, в воздухе пух, перья. Чайки отступают. Лишь одна из них, самая большая, продолжает кружить в небе, словно пытается рассмотреть, как внизу ребёнок разглаживает перья спасённого попугая. Потом и она исчезает где-то в вышине.
– Тимур Маркович, как он это сделал? – Перед экранами сидят двое, чуть подальше, у большого пульта, ещё один, в инвалидной коляске. На центральном мониторе ребёнок счищает с попугая кровь. На других, которые поменьше, типичные виды тропического курорта: пальмы, тропинки к морю, продолговатый пляж, прозрачная вода в лагуне… Десятки, если не сотня экранов выстроены полукругом. На мужчинах, сидящих у мониторов, зеленоватая униформа. Если бы не толстые профессорские очки на носу одного и довольно интеллектуальные лица обоих, их можно было бы принять за охранников.
– Кто его знает, Пьер. Этому мы его не учили. – Носатый брюнет лет шестидесяти, в очках, с выделяющимся животиком поправляет рубашку. Становится видна пришитая над нагрудным карманом табличка с фамилией «профессор Т. Осмолов». Он поворачивается, встаёт:
– Роуз, Давыдов, вы привезли нам удачу. Это первый проблеск за семь лет. И это почти победа. Получилось! – Он с особым выражением произносит последнее слово. Он направляется к гостям, но в результате подходит к сотрудникам, которые начинают собираться в коридоре у полуоткрытой двери. Новости в этом маленьком коллективе, похоже, распространяются мгновенно. У всех взволнованные лица, радостные, удивлённые, недоумённые.
– На ужин всех жду на террасе, – объявляет профессор, – у нас сегодня праздник в честь гостей и первого успеха. – Одним он пожимает руки, других хлопает по плечу, наконец, останавливается около женщины, стоящей в углу. – Пилар, у него начало получаться.
Ответная улыбка у женщины выходит какой-то неуверенной, словно она знает или чувствует то, что ещё неведомо профессору.
Осмолов опять разворачивается к гостям.
– Знакомьтесь: это Пилар – моя муза, учитель музыки, китайского и испанского языков. Павел Усманов, отвечает у нас за компьютеры и всё с ними связанное. Эмили Джевонс, наш доктор. С Сумико вы уже познакомились. Индира Манви. Эдди, наш повар. Пьер, наш главный администратор и мой помощник.
Он быстро представляет всех собравшихся. Затем называет по имени гостей:
– Максим Давыдов и Анна Роуз, представители нашего главного спонсора и заказчика. – И тут спрашивает: – Вас уже разместили? Нет? Пьер проводит вас в гостевые апартаменты, и жду вас у себя в кабинете под красной крышей.
Гостевыми апартаментами оказались две просторные смежные комнаты, похожие на гостиничные номера, стены которых были украшены картинами. В комнате Давыдова на одной из фотокартин была изображена спящая девушка, которая вместе с подушкой левитировала над кроватью. В комнате Роуз внимание привлекала репродукция картины Марка Шагала «Прогулка», на которой мужчина держал за руку взлетевшую вверх вопреки законам гравитации женщину.