Проект "Плеяда"
Шрифт:
— Просто прекрасно, моя дорогая, — произнес он, — вижу, вы уже полностью прониклись важностью возложенной на вас миссии. Грань между экспериментатором и объектом эксперимента, на самом деле, невелика — разве мой внешний облик не лучшее тому доказательство? Великие ученые прошлого прививали себе оспу, чтобы проверить новые лекарства, а вы совершили прививку новой жизни — той, что достигнет звезд.
Он продолжал еще что-то плести, в то время как Наташа вяло гадала — вдохновенно ли он врет или и вправду верит в бред, который несет. Очень походило на второе, но и эта мысль не вызвала у девушки особенных эмоций. Их у нее сейчас вообще мало что вызывало —
Единственное, что могло вывести девушек из той апатии — это соседство с чернокожими обезьянами, то и дело завывающими из расположенной под ними пещеры. Тогда с пленниц спадало сонное оцепенение — по крайней мере, с тех, кто появился тут недавно.
Вот и сейчас девушки, опасливо озираясь, старались держать подальше от жуткой ямы за окошком. Наташа, превозмогая страх, все же глянула вниз, поморщившись от долетевшего даже сюда зловония. Собравшись в небольшой круг, пятеро или шестеро огромных существ, задрав вверх оскаленные морды, издавали улюлюкающий вой, молотя лапами себя в грудь. Наташу вновь поразил контраст перед почти человеческими, мускулистыми телами и безобразными животными харями, с сверкающими красными глазами. Особенно уродливая голова — совершенно лысая, в отличие от остальных — венчала женское тело, с полными черными грудями и пышными бедрами. Вращая белками глаз, твари завывали, словно выпрашивая чего-то.
Наташа не смотрела, как их кормили раньше, но соседки говорили, что черным великанам суют в щель под дверью миски с баландой. Сама дверь находилась внизу и открывалась очень редко. И до сих пор Наташа еще не слышала, чтобы эти твари так орали.
— Не смотрела бы ты, — послышался позади негромкий голос и Наташа обернулась, не веря, что кто-то с ней решил заговорить первой.
Это оказалась Василиса. Грузная девка сидела на кровати, свесив ноги и уставишись в голую стенку.
— Почему? — растерянно произнесла Наташа.
— Потому, — буркнула Василиса, укладываясь на кровать, — они так орут, когда их не кормят долго. А это тут делают только для одного…
— Для чего? — допытывалась девушка, но Василиса махнув рукой, отвернулась к стене. Наташа оглядела всех остальных — на лицах девушек прибывших одновременно с ней была растерянность и страх, у других — все то же безразличие.
Внезапно вой внизу смолк и вслед за этим послышался скрежет и лязг железного засова. Раздался жалобный крик, захленбнувшийся надрывным плачем. Ругая себя за несдержанность, Наташа все же, не удержавшись, глянула вниз.
В круге света, падающем из окон камер уже не было монстров — теперь там стояла на коленях девушка, в рваной белой сорочке. Темные волосы раскидались по плечам, в округлившихся глазах даже сверху было видно плещущиеся отчаяние и страх. Побелевшие губы дрожали, по щекам стекали слезы.
Раздался громкий щелчок и комнату озарил призрачный синий свет — где-то видно был спрятан мощный фонарь. Отчаянный крик сорвался с губ девушки, когда она увидела, что вокруг нее кружат, словно исполняя неведомый танец, черные великаны. В глазах их читался лютый голод, алые языки облизывали полные губы, пальцы крючились, словно огромные когти. Особенно скотское вожделение читалось на лице лысой самки — Наташа не могла назвать это существо женщиной.
Она не заметила, кто из кружащих вокруг девушки тварей издал гортанный вой,
В считынные минуты женщина была растерзана в клочья и твари, огрызаясь друг на друга, разбежались по углам, пожирая окровавленные куски. В этот же момент комната погрузилась во мрак. Наташа, широко раскрытыми глазами смотрела на все это — жестокость происшедшего пробудила даже ее чувства, притупленные успокоительным. Ничком она рухнула на кровать, забившись в рыданиях. В ушах девушки еще раздавались крики несчастной, хотя на самом деле снизу раздавалось только довольное чавканье и урчание тварей, насыщавшихся человеческой плотью.
Позже Василиса рассказала Натаще, что такая казнь предусмотрена для девушек, потерявших плод — неважно по своей вине или по неосторожности. Конвейер, поставивший рождение чудовищ на поток, не терпел холостых выстрелов, а между первым и вторым зачатием должно было пройти время, которого у большевиков было немного — в отличие от «подопытного материала». Считалось, что проще использовать другую «человекоеденицу», которая почти гарантированно зачинала после первого изнасилования. Кроме того, подобные расправы яснее ясного демонстрировали пленницам, что их ждет при попытке устроить искусственный выкидыш. По словам Василисы, была и еще одна причина — созерцание подобных зрелищ, равно как и само нахождение рядом с ямами тварей, должно было оказывать некое влияние на рожениц и на плод. Василиса и сама не понимала этот момент, однако Наташа сообразила, что речь идет об очередной мистике и не стала ломать голову. Все и без того было слишком страшно.
Котловина, укрывшаяся между поросшими сосняком холмами, напоминала огромную чашу, в центре которой покоилось почти идеально круглое озеро. Берега водоема заросли камышом, скрывающим заболоченную землю и человека, не знающему дороги, в этой топи ждала верная смерт. Однако двое, сидевших на поваленной сосне у подножия холма, и не думали соваться в ставшую перед ними шелестящую стену, в которой оглушительно орали лягушки и зудели комары.
— А черт! — Василь с силой хлопнул себя по лбу, убивая комара, — этих двоих за смертью посылать. Может, стоило пойти с ними?
— Ночевать все равно будем тут, — пожала плечами Илта, — раз уже остановились. Зачем куда-то идти, все равно местность не знаем.
— А то финн знает, — буркнул украинец, — чего он тогда за Степановым увязался?
— Говорит, что привык, — ответила Илта, тщетно пытаясь разжечь от отсыревшей спички последнюю сигарету, — и похоже не врет. Ты сам видел.
Это было правдой — в заболоченной Муйской котловине финн чувствовал себя куда увереннее, чем в горах или на реке. Наряду с якутом, привыкшим к болотам в родной тайге, он лучше всех определял на глаз безопасные пути, умея отличить безопасную зеленую лужайку от топкой трясины. Даже кержак — тоже не новичок в болотистых краях, признавал, что финн и якут лучше его разбираются в здешних местах.