Проект «Убийца»
Шрифт:
– Это навряд ли, – вставила слово Сивилла со сладостным пренебрежением.
– Если у вас, господа, отсутствует информация по делу, засим собрание считаю оконченным. Увидимся через месяц.
Они поднялись, но не повернулись друг к другу спинами. Каждый аккуратно пятился назад, страшась ножа, который мог настигнуть их, повернись они спиной к врагу. В воздухе витал запашок лютой неприязни друг к другу, уступавший перед страхом к одному единственному человеку, чьё имя и лицо не знал никто.
Каждый из них скрылся
Азазелл, быстро преодолев крутую лестницу, выбрался на волю ночного Чикаго, вдохнул полной грудью, смакуя запах свободы и засеменил через тёмный проулок к месту, где оставил свой транспорт. Он снял маску, спрятав её под куртку, хрустнул суставами шеи и прикинул стоит ли сразу отправиться на работу и отчитаться перед боссом, или прикрыться продолжением собрания и оторваться на полную катушку. Он вышел на людную улицу, приближаюсь к бордюру, пока его не окликнул знакомый женский голос.
– Господин Азазелл.
Азазелл вздрогнул, не ожидая, что кто-то из «глаголющих» осмелится за ним проследить. Не говоря уже о прямом контакте. Но Сивилла его удивила. Видимо, когда все ушли, она выждала и бросилась в его дверь.
– Постойте.
Азазелл быстро натянул маску на лицо. Остановившаяся напротив него Сивилла сжимала отвороты белого пальто и тяжело дышала. Из-за щёлок маски искрились её живые глаза, голову покрывал чёрный платок, жутко контрастирующий с алебастровой маской.
– Выслушайте меня. Господин Гиппократ просил передать деловое предложение господину Финансисту.
Не так Азазелл хотел использовать часы свободы. Но на удивление самому себе бросил небрежное:
– Валяй.
Леону казалось, что он окончательно потерял контроль над собственной жизнью. Когда он позволил войти Рейвен в его квартиру, в жесте покорном и наполненном тонким доверием, он не рассчитывал, что Кейн притащит с собой подружку. Они варварски ворвались в его жизнь, наполненную за эти недели покоем, одиночеством и самобичеванием с одной эгоистичной целью – вырвать его из вязкого болота жалости к себе.
Развеять скуку, призвать сменить обстановку, разбавить краски.
И Леона тошнило от ванильно-карамельной заботы к себе. Он сидел утонувший в кресле, пытаясь не вслушиваться в их щебетание. Казалось, он особо и не нужен их беседе.
Двое в гостиной, не считая хозяина.
Напротив него в двух других креслах – они были как маленькая антреприза, за которой он мог наблюдать с первого ряда. Чтобы развеять скуку, конечно же. Бестолковые разговоры о лекциях, о надвигающемся Хэллоуине. И дипломной работе Рейвен. На этом моменте Леон весь обратился вслух.
– Арлин согласилась быть моим дипломным проектом, – заявила Рейвен, закинув ногу на ногу, в собственническом жесте положив руку на ладонь Арлин, и взглянула
Говорить о человеке в третьем лице в его присутствии – не красиво, – хотелось сказать Леону. Но Арлин как будто не возражала, с вежливой дежурной улыбкой и позволением восхищаться с собой.
– Да, мне пришлось временно уйти со старой работы, пока я была в ссоре со старшим братом. Я не представляю, что бы со мной было, если не Рейвен. Она не только устроила меня на подработку в вашу Академию, но и приютила у себя, – со скромной благодарностью произнесла Арлин.
Внутри Леона что-то перевернулось, щёлкнуло, болезненно сжало лёгкие, подкрадываясь к сердцу. Улыбка, которую он давил из себя, как сок из лимона, дёрнулась.
– Я правильно понял, ты всё это время жила у Рейвен?
– Помнишь же тот случай, – Рейвен отозвалась нехотя, она не хотела припоминать тот день из-за смерти Калеба. Она в целом не хотела говорить о Калебе, как о самой неудобной теме в её жизни, и пыталась сохранить беспристрастный вид, умело лавируя меж темами, которые могли затронуть Гаррисона. – Когда мы спасли Арлин. Она поругалась с братом, я проводила её до общежития, мы обменялись номерами. И как выяснилось, в общежитие уже не было свободных мест, Арлин осталась на улице, а я предложила ей временно пожить у меня. Ой, я не могу, она просто прелесть, взяла на себя за причинённые неудобства готовку, уборку. А после я привела её к нам в академию на подработку. Только взгляни, она будто нимфа, сошедшая со страниц древнегреческих мифов.
С пышущим жаром и страстью Рейвен могла бы описывать достоинства новой подруги без передышки. Как настоящий рекламный агент, нахваливающий товар. И с каждым сказанным ею словом в душе Леона росла жгучая злость и отравляющая ревность. Пока он страдал, она нашла ему замену. И с кем? С простой проходимкой, которую знала несколько минут. Господи, если существует воплощение простодушия, имя ему Рейвен Кейн!
Откинувшись в кресле, Леон смотрел из-под полуопущенных век за объектом восхваления Рейвен.
Воплощение скромности – брюки свободного кроя, нежно-розовая водолазка до самого горла. Губы блестели прозрачной помадой и больше ни грана косметики. Волосы, скромно собранные в хвост, откинуты на правое плечо. Арлин за всё время разговора ни разу не потупила взгляд, смотрела прямо, но не дерзко, больше отрешённо, погружённая в свои мысли. Как фарфоровая кукла на его стеллаже.
– Почему бы нам втроём на выходных не сходить в кино? – ненавязчиво предложила Кейн. Очередная безуспешная попытка вытащить Леона из зоны комфорта и безопасности.