Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей
Шрифт:
А, какого чёрта! Рискну. Всего-то и нужно — достать веблей, перейти улицу, прокрасться в палисадник, встать под окном и прикончить мистера и миссис Лоуренс.
Самое весёлое — отловить девчонку.
«Carpe diem» [5] , — говорили у нас в Итоне. «Стреляй», — гласит закон джунглей. Кто не рискует, тот не выигрывает.
Я завинтил «фляжку» и спрятал её в нагрудный карман. Забавный получился побочный эффект — мне тут же захотелось глотнуть чего-нибудь крепкого. Во рту пересохло,
5
«Лови момент» (лат.).
Девчонка тем временем принялась танцевать. Да уж, сделаю парочке настоящее одолжение, если избавлю от этого зрелища.
Я вытащил из кармана веблей (очень медленно и осторожно — Душегуб не собирается отстреливать себе нос) и большим пальцем взвёл курок. Едва слышный звук, губами чмокают и то громче.
Ласситер внезапно пропал из виду. Буквально исчез из кресла.
Я ошарашенно уставился в окно.
В то же мгновение погас свет — не только газовые фонари, но и огонь в камине, наверное, его залили водой. Женщины тоже куда-то подевались.
Всего один едва слышный щелчок!
Занавеска отодвинулась в сторону, и в стекло ткнулся чей-то палец.
Нет, не палец. Цилиндр. Подзорная труба лежала в кармане, но я и так догадался по характерному выступу на конце трубки: Ласситер, самый быстрый стрелок Юго-Запада, достал оружие.
Внутри всё полыхнуло огнём. Я вновь почувствовал на щеке последний вздох Кошечки Кали.
А я ошибся в этом янки. День, поначалу обещавший стать серым и скучным, стремительно превращался в увлекательное сафари. Достойная дичь.
Конечно же, через парадную дверь Ласситер не выйдет.
Ему вообще нет нужды выходить. Сперва обезопасит самку и детёныша (возможно, отведёт в подвал), затем притаится и будет выжидать, пока я не вломлюсь к нему в берлогу. Будь у меня бутыль с керосином и коробок спичек, я бы поджёг «Лавровую ветвь» и выкурил их. Женщины бы запаниковали и отвлекли внимание Ласситера. Нет, они же выскочат в садик позади дома. Понадобились бы загонщики, а ещё, возможно, пара человек с ружьями.
Мориарти предлагал предоставить в моё распоряжение надёжных людей, но я с презрением отверг эту идею. Туземцы всегда трусят и пускаются в бегство, а неумелые стрелки путаются под ногами. Я гораздо лучше справляюсь своими силами.
Нужно менять план. Ласситер теперь начеку — в любой момент всё бросит и унесёт ноги, прихватив с собой девиц и пожитки. Заляжет на дно, и мы его больше ни за что не отыщем.
Лицо моё горело. Неожиданно я испугался. Не стрелка-американца, нет,
Всего один чёртов щелчок! Проклятье.
Уже после первой встречи я знал о Мориарти достаточно: в его компании нельзя просто уйти в отставку. Профессор не только теоретик в области убийства.
Мориарти повесит на стену голову Морана. Такой вот финал.
Я снял веблей с боевого взвода и убрал в карман.
В затылок упёрлось что-то холодное.
— Ну-ка, дружок, — прозвучал леденящий душу голос с иностранным акцентом, — давай-ка теперь очень медленно.
V
По словам батюшки, рано или поздно мне суждено было угодить в петлю. Но даже сэр Огестес не мог предвидеть, что вышеупомянутая петля будет свисать с аляповатой люстры и крепиться к карнизу.
Я стоял на хлипком столике, а за спиной больно врезалась в запястья бечева. Петля душила меня, спасали только толстые подошвы ботинок.
Это у американцев так принято здороваться?
Свет в гостиной по-прежнему не горел, занавески на окнах задёрнули. Я мог смотреть лишь прямо перед собой и поэтому видел немногое.
На улице Ласситер хорошенько приложил рукоятку револьвера к моей голове, теперь обязательно будет шишка.
И тем не менее лучше уж находиться тут, чем объясняться с разгневанным профессором.
На столике лежало моё добро: разряженный веблей, фальшивая фляга, складной нож, бумажник (почти пустой), три порнографические открытки и часы с выгравированной на внутренней стороне крышки дарственной надписью: «Элджи от Вайолет».
— Вот что, Элджи… — начал, по-американски растягивая слова, Ласситер.
Я решил его не поправлять, Элджи так Элджи.
— Мы с тобой сейчас малость поболтаем. Я задаю вопросы, а ты отвечаешь. Усёк?
Я изо всех сил старался стоять прямо и не дёргаться.
Ласситер пнул столик, и тот зашатался. Верёвка сдавила моё горло.
Я кивнул, хотя от этого небольшого движения на глазах выступили слёзы.
— О’кей.
Американец стоял теперь у меня за спиной. Женщина тоже была в комнате, но не говорила ни слова. Видимо, держала девчонку, чтобы та не путалась под ногами.
— Ты не из мормонов.
Фраза прозвучала как утверждение, а не как вопрос, так что отвечать я не стал.
Столик снова заходил ходуном. Значит, всё-таки вопрос.
— Не из мормонов, — прохрипел я. — Нет.
— Но связан с бандитами из колена Данова?
Нужно тщательно обдумать ответ.
Оглушительно грянул выстрел, и от столешницы откололся кусок. Пришлось подпрыгнуть, чтобы сохранить равновесие и не упасть с остатков злополучного столика.
В ушах звенело, и я не сразу расслышал обращённые ко мне слова:
— Бабахнуло на славу? Ещё несколько дней будет звенеть в ушах.
Но дело было вовсе не в грохоте (мало ли я слышал на своём веку выстрелов) — запах! Запах пороха прочистил мне мозги.