Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей
Шрифт:
— Кровь не водица и даже не уксус, полковник, — отозвался полковник.
— Ваша правда, — поддакнул я с видом истинного недоумка и ханжи.
— Джеймс, Джеймс обратится к тебе. — Мориарти впился глазами в старшего брата. — Но ты его не послушаешь. И все мы только выиграем. Я достаточно ясно выразился?
— Кристально ясно, Джеймс.
— Превосходно. Тогда пошёл к чёрту, Джеймс. Возвращайся к своим лекциям и студентам.
С этими словами полковник развернулся и удалился в Шумный зал. Я с изумлением понял: нас только что бесцеремонно выставили вон.
Лицо моё горело. Выражение профессора Мориарти нисколько не изменилось.
— Мориарти,
— Джеймс не самый сообразительный в нашей семье. — Профессор склонил голову набок и улыбнулся весьма неприятно.
Мориарти близко к сердцу принимал любые грубые замечания. Последним его посылал к чёрту некий грабитель. Мы заплатили ему за взлом сейфа, в котором лежали важные документы, а он обнаружил там ещё и драгоценности. И решил не делиться. Неделю мерзавец провёл в подвале на Кондуит-стрит, потом то, что от него осталось, мы выкинули в Темзу. К тому времени он был уже несказанно рад подобному концу.
— Хотите, я убью его? Задаром? Мориарти, позвольте сделать вам такую любезность — отплатить за… хм… годы дружбы. Голыми руками?
Профессор на мгновение задумался.
— Нет, Моран. Пока нет. Это дело ещё не закончено.
— Ну, обращайтесь в любое время. Можете на меня положиться.
— Да, Моран, я всегда это знал.
Интересные новости. Мориарти положил ледяную руку мне на плечо. Чрезвычайно необычный жест с его стороны. В последний раз, пустившись в подобные сантименты, он подсунул мне проклятую жемчужину Борджиев. Так что я на всякий случай проверил карманы. Но профессор так углубился в размышления, что ничего не сказал.
Видимо, на него напало уныние.
Так часто бывает после свидания с роднёй.
II
На Кондуит-стрит нас дожидалась телеграмма. От третьего Джеймса Мориарти. Профессор прочёл её и передал мне.
ДЖЕЙМС ФЭЛ-ВЭЙЛ ДЕРЖИТ СТРАХЕ ИСПОЛИНСКИЙ ЧЕРВЬ НЕМЕДЛЕННО ПРИЕЗЖАЙ ДЖЕЙМС.
Я вернул профессору телеграмму.
— Червь? — повторил тот. — И что, бога ради, я должен сделать?
— Исполинские черви — заковыристая штука, — после минутного размышления вздохнул я. — Трудно определиться с подходящим ружьём. И трудно решить, куда именно стрелять. Тут, скорее, подойдёт острый малайский кинжал. Нужно покромсать тварь на мелкие кусочки, именно на мелкие: иначе каждая отсечённая часть начнёт ползать сама по себе — и вместо одного огромного червя получим дюжину средних.
Я знал, о чём говорю: сталкивался в Южной Африке с червями длиной в шесть футов и с пастью, усаженной острыми, акульими зубами. Похожи на бледных бескостных питонов. Прогрызают насквозь горную породу, не говоря уже о человеческой плоти. Если не заметить хищную дрожь или розово-коричневую сердцевину в полупрозрачной бледной трубке, можно принять тварь за отрезок каната или шнур от звонка.
— Моран, Джеймс имеет в виду другого червя.
— Какого же?
— В Древней Англии червями или же змеями называли драконов. Эти фантастические существа якобы изрыгали пламя. О подобном рассказывают именно английские легенды, китайским ящероподобным драконам такие привычки не свойственны.
Совсем другое дело.
— На драконов я никогда не охотился, но, думаю, ружьё для слона вполне сгодится.
Я говорил не вполне серьёзно. Ну конечно, мне доводилось слышать об амазонских курипури — выродившихся потомках доисторических рептилий, а ещё я как-то отстрелил голову комодскому
Мориарти качнул головой. Верный знак — жди неприятностей.
Чуть поиграв в остервенелую кобру, профессор скомкал телеграмму и швырнул её в камин. Бумажка вспыхнула мгновенно и целиком, словно по волшебству.
— У нас много неотложных дел, Моран, — провозгласил Мориарти, рассеянно покручивая утыканный булавками глобус. — Совсем скоро придётся приложить серьёзные усилия и разобраться с препятствиями, которые чинят нам французские и немецкие коллеги. Фирма должна расширяться. Пора заняться континентом.
Я знал, этот час недалёк.
В Париже во главе «вампиров» встал новый «великий вампир». Смена власти случилась как раз после истории с шестью проклятиями. Французам тогда пришлось по нашей милости ввязаться в стычку с рыцарями ордена Святого Иоанна. Лягушатники понесли потери, не получили никакой прибыли и теперь точили на нас зуб. Со дня на день можно было ожидать от них ответных действий.
В Берлине некий честолюбивый молокосос вздумал нахально подражать Мориарти и использовал метод профессора для создания собственного преступного картеля. Он превосходно владел искусством маскировки, поэтому редко кому удавалось увидеть истинное лицо этого выскочки. Его любимая личина представляла собой убогую карикатуру на великого злодея: сутулый психиатр с растрёпанными волосами и гипнотическим взглядом. Он передразнивал даже знаменитое покачивание головы, и это выводило профессора из себя гораздо больше, чем беспардонный плагиат аферы с бриллиантом в Лафборо (мерзкий тевтон провернул точно такой же фокус с дюссельдорфским марципановым самоцветом). Фирма планировала вплотную заняться немецкой свиньёй.
Мориарти совершал набеги и прощупывал границы вражеских территорий. Им двигала не только неугомонность и праздное желание расширить империю. Его натура просто-напросто требовала, чтобы он стал лучшим (или, вернее, в данном случае худшим) в своей области.
Нам предстояла настоящая война!
Давно пора. Я перестал довольствоваться тем, что давала судьба. Жиреть и погрязать в лондонской рутине — это не по мне, даже если принять во внимание стыдливых близняшек. Долой изнеженность! Сколько ещё варварских земель предстоит завоевать, в скольких отчаянных походах поучаствовать! Дух истинного охотника нельзя прельстить покоем. Саблю наголо — и вперёд, в пекло…
И тут на Кондуит-стрит прибыл железнодорожный курьер. Его встретила на пороге Тесси Слониха в пеньюаре и трещащем по швам корсете. Миссис Хэлифакс отлучилась по делам: вместе с одной из своих filles de joie продавала здоровенькое новорождённое «затруднение» каким-то бездетным американским заморышам. Так что самая значительная достопримечательность Лландидно временно выполняла обязанности хозяйки. Валлийская девица ухватила посланца за ухо и препроводила в нашу приёмную, где он отдал профессору запечатанный конверт. После Тесси уволокла приглянувшегося паренька в кухню — чтобы, как она выразилась, побеседовать по душам. Сомневаюсь, что курьер вернулся на место службы. Тощие завистницы распустили злобные слухи, будто Тесси слопала мальчонку, но я в подобное не верю.