Прогноз гадостей на завтра
Шрифт:
Кирюшка и Лизавета пошли на чердак, Сережка и Юлечка поехали на лифте вниз, мы с Катюшей отправились в том же направлении по лестнице пешком, по дороге останавливаясь на каждом этаже.
Но тщетно, Иван как в воду канул. В подъезде стояли Юля и Сережка.
– Он не выходил, – сообщил Сергей, – но мы все равно до помойки добрели и вернулись.
– А почему вы решили, что Иван в доме?
Юлечка ткнула пальцем в цепочки следов, ведущие от подъезда.
– На снегу не было ничего, эти следы мы с Сережкой оставили,
Битый час мы еще раз обыскивали здание, излазили все лестницы, прошли по чердаку… Не попали лишь в подвал. В связи с террористическими актами вход в него теперь украшала железная дверь с громадным замком. Усталые и злые мы вернулись домой. Часы показывали полседьмого. Ложиться спать не имело никакого смысла. – Куда он мог подеваться? – вздохнула Катя, включая чайник.
– Черт-те что прямо, – бормотнул Сережка.
– Не мог же Ваня испариться, – философски заметил Кирюшка, – ничто не может пропасть бесследно, закон сохранения энергии…
– Вы уже встали? – раздалось с порога.
Катюша повернулась так резко, что расплескала кофе.
– Ваня! Где ты был?!
– Да, где? – заорали хором остальные.
Встрепанный Иван моргал сонными глазами.
– Спал!
– Где? – не успокаивались все.
– На диване.
Повисло молчание, такая тишина устанавливается летом перед грозой.
– Никуда не бегал? – сурово поинтересовался Сергей.
– Нет, – спокойно ответил мастер, – да и зачем? Ночь же!
– Лампудель, – взвизгнул Сережка, – признайся, ты перепутала календарь и решила, что на дворе первое апреля!
– Но я видела Ваню в трусах возле двери!
– Быть такого не может, – спокойно парировал Иван, – я сплю как гранит, даже не шелохнусь!
– Хороша шутка, – возмутилась Лиза, – полночи по этажам носились! Представляю, как Лампа веселилась.
– Но я сама с вами ходила, – возмутилась я.
– Конечно, – не успокаивалась девочка, – чтобы поржать над дураками.
– Боже, спать хочу, умираю, – завела Юля.
– Мне, кстати, сегодня контрошку по русишу писать, – заныл Кирюшка, – точно трояк получу, а все из-за Лампы!
– Тогда скажи ей спасибо, – хихикнул ласковый старший брат, – а то обычно двояк приносишь!
– Ах ты, – заорал Кирка и бросился на Сережку.
– Хватит, – заявила Катя, – Лампе просто привиделось! Случается такое с людьми, от усталости.
– С чего она вдруг устала? – завела Лизавета. – Из школы Лампу уволили…
– Обеда никогда нет, – пел свою песню Кирюшка.
– Да бог с ней, с готовой едой, – злилась Лиза, – но даже продуктов никаких!
– Вот сами и купили бы, – слабо сопротивлялась я.
– Безобразие, – хором ответили дети, – мы учимся.
– О-а-у-ы-и, – раздался жуткий вопль.
От неожиданности все подскочили на месте. Арчи вошел в кухню и вновь взвыл:
– О-а-у-ы-и…
– Еще недавно он разговаривал
– В этом доме даже попугай одичал, – подвел итог Сережка, – небось от голода.
– Чем вы его кормите? – спросила я.
– Мы? – воскликнули домашние хором. – Мы думали, ты ему еду даешь вместе с остальными животными.
– Нет, – растерянно пробормотала я, – утром и вечером я ставлю кошкам «Вискас», а собакам «Роял Канин», про Арчи забыла.
– Интересно, почему он до сих пор еще не умер? – удивился Иван.
Тут попугай, словно поняв, о чем идет речь, с достоинством приблизился к кошачьим мискам и принялся с явным удовольствием уничтожать лежащий там корм.
– Дурдом, – резюмировал Сережка. – Арчи, вкусно?
– Вкус тропических фруктов, – голосом телевизионной рекламы ответил попугай, ловко щелкая «кошачье наслаждение».
– Ладно, ребята, на работу пора, – опомнилась Юля.
Дети, толкаясь, побежали в коридор и принялись спорить, кто первый займет ванную.
– У меня сегодня раскрой, – объявил Ваня, – выкройку сделал.
С этими словами он ушел из кухни. Катюша молча нарезала не слишком свежий батон, запихнула ломтики в тостер и неожиданно спросила:
– Правда, Лампа, где ты бегаешь целыми днями? Только не ври опять, что на свидания ходишь, в этот раз не поверю!
Я со вздохом налила в чашку кипяток и начала полоскать пакетик «Липтона». Ну вот, в этом доме все против меня, даже Катюня.
ГЛАВА 19
Около одиннадцати утра я стояла на Якиманке, напротив «Президент-отеля», возле двери, на которой висела вывеска «Модес хаар». Поколебавшись секунду, я ткнула в звонок, раздался легкий щелчок, и перед глазами открылась роскошная мраморная лестница. Ступени были нежно-розового цвета, перила горели золотом. Честно говоря, мне стало не по себе. На улице, несмотря на мороз, слякоть. Под ногами растеклось какое-то черно-серое месиво из остатков снега, льда и песка, которым щедро засыпают тротуары. Представляю, какие жуткие следы останутся на этой красоте.
Чтобы нанести лестнице наименьший урон, я старательно зашаркала сапогами по зеленому коврику у ее подножия. Но тут раздалось мелодичное треньканье, дверь распахнулась, и появилась женщина в роскошной шубе из соболя. Посетительница, не задерживаясь ни на минуту, пошагала вверх, на розовом мраморе тут и там остались кучи грязи. Не успела дама пройти один пролет, как откуда-то, словно джинн из бутылки, материализовалась уборщица в красивом темно-красном халатике и мигом вытерла безобразие.
Я вздохнула и тоже пошла вверх, усердно делая вид, что на чистоту можно и наплевать. Нет, все-таки у меня менталитет нищей женщины, которая привыкла сама убирать, гладить, стирать и готовить, ну почему мне всегда неудобно, если кто-нибудь вдруг начинает мыть изгвазданный мной пол?