Прогрессоры
Шрифт:
Все безобразие этой схемы заключалось в том, что стоило лишь насосу заглохнуть, как пластиковый шланг тут же был бы непоправимо испорчен. Но все обошлось. Даже более того - все получился очень даже неплохо. Горячий душ, под которым по очереди и с большим удовольствием вымылись все, не экономя воду. Ведь даже после того, как костер погас, земля оставалась достаточно горячей для того, чтобы в ней можно было печь картошку, и насос должен был продолжать работать. Так что этим туристическим деликатесом друзья тоже побаловались, как и особым послебанным чайным сбором, который Марина Витальевна надергала прямо тут на острове. Все же, какой русский не любит горячей воды. Не хватало
Часть 3. 'Клан Изгоев'.
Начало лета. Незадолго до полудня. Великие Северные равнины, в одном дне пути от слияния Великой Реки и Нагары.
Равнодушное солнце поднялось уже довольно высоко, и оттуда смотрело своим огненным глазом. С едва видимого на горизонте ледника задувал холодный ветерок. Гуг уже проклинал себя за то, что поддавшись чувству голода, он в одиночку попытался выследить такую опасную добычу, как небольшое стадо бизонов. Хотя, на самом деле, он был совсем не один, и вся эта коррида могла кончиться с куда более плачевным результатом. Но начнем все по порядку.
Несколько дней назад новый вождь изгнал Гуга из племени. Точнее, не так, изгнали не Гуга, а изгнали его сестер-близнецов - Мару и Дару. Ну, в самом деле, какой вождь находясь в здравом уме, изгонит молодого здорового охотника, способного приносить добычу. По крайней мере, пока этот охотник не совершил чего-нибудь выходящего совсем уж за край добра и зла. А вот две молодые злоязыкие девчонки вполне способны до самых печенок достать всю верхушку племени, особенно если помнить о том, что близнецы, да к тому же еще и рыжие, которые по старинному поверью, приносят несчастье.
А племени в последнее время действительно не везло. Все началось с того, что прошлой осенью на охоте шерстистый носорог насмерть затоптал старого вождя, который, по случайному совпадению, был отцом Гуга, Мары и Дары.
Пока был жив старый Харг, о 'приносящих несчастье' предпочитали не помалкивать, ибо вождь сам по себе был удачлив, и имел немало сторонников среди охотников. Также он никогда не мешкал, когда нужно было пустить в ход тяжелые кулаки, или оттаскать за волосы особо злоязыкую женщину. Ну, а после его смерти, как водится, все недовольные им воспряли духом, и принялись вымещать зло на детях, говоря им то, что при жизни никогда не осмелились бы сказать отцу. Лично Гуга кроме нового вождя мало кто задевал. Охотники по большей части были вне критики. Доставалось в основном его сестрам. Тем более, что отцовские лидерские задатки в нем были явственно проглядывали, и некоторые из его ровесников уже поговаривали, что едва Гуг наберется достаточно опыта чтобы вести большую охоту, племени снова надо будет сменить вождя. А то этот неумеха Гом быстро загонит всех в могилу.
И действительно, если зиму как-то удалось прожить на запасах, сделанных еще при старом Харге, то весной неудачи во время охоты пошли одна за другой. Добычи было мало, а охотники платили за нее тяжелыми травмами, а то и жизнями. За то время, когда сошел снег, и племя снова начало охотиться, погибло двое охотников, а один был искалечен. Еще четверо находились, как бы это сказать, в состоянии 'временной нетрудоспособности', и сейчас за ними ухаживала Мудрая Женщина. Искалеченный же охотник не обладал никакими особыми талантами и превратился просто в лишний рот.
От голода народ Гуга спасали лишь грибы и дикие травы с кореньями, которые собирали в степи женщины. Ну и еще рыба, кое как наловленная в Нагаре плетенными вершами.
А тут еще Мара родила своих первых детей: тоже девочек, тоже двойню, и тоже рыжих. После этого разговоры о 'приносящих несчастье' начались с новой силой. Ну, и в результате,
– У нас и так достаточно женщин, - безапелляционно заявил Гом, вернувшись с охоты в весьма дурном расположении духа.
– Ты уже встала на ноги после родов, - сказал он Маре, - так что уходи от нас. И забирай с собой свою сестру, и свое рыжее отродье.
Всякие разговоры после приговора вождя были бессмысленны. В полной тишине Мара и Дара собрали свои вещи в мешки, взяли на руки завернутых в мягкие шкуры младенцев, и вышли из продымленной и воняющей всеми ароматами людского жилья пещеры на свежий воздух.
Мужчина Мары сделал вид, что происходящее его абсолютно не касается, а вот Гуг не колебался ни одной минуты. Схватив свое копье, и еще не развязанный мешок с охотничьим инвентарем, он вышел из пещеры вслед за сестрами. Даже Гом не стал останавливать его, ибо каждый вправе сам выбрать свою смерть. Без его помощи и защиты Мара и Дара не дожили бы и до следующего утра. Очевидно было лишь одно - дорога назад, к очагу предков, для всех троих была отрезана навсегда.
Они даже не знали, в какую сторону им идти. И посовещавшись, изгнанники двинулись вниз по течению Нагары к тому месту, где она сливается с Великой рекой. В тундростепи ранним летом невозможно умереть с голода, особенно, если постоянно передвигаться. Женщины по дороге собирали грибы и ягоды, выкапывали съедобные корни, а Гуг пытался охотиться, впрочем, не всегда удачно.
Лишь однажды ему удалось камнем убить сидевшую на яйцах крупную дрофу. Ну а дичь, считавшаяся настоящей добычей, была не для одинокого охотника. Даже, если ему будут помогать две женщины. Так что они не голодали, но пища была довольно однообразной.
Ночевали они под открытым небом у костра, собирая в качестве топлива выброшенное на берег прошлым половодьем сухое дерево. Огонь разводили при помощи кремня, и имевшегося у запасливого Гуга огненного камня - пирита. Утрата этой небольшой вещицы означала бы для этих людей настоящую катастрофу.
Так прошла неделя, за которую они почти дошли до устья Нагары, и если бы они могли подняться на холм, то с его вершины увидели бы серую полоску Великой реки.
В эту ночь они увидели вдалеке пламя чужого костра. Гуг поднялся на холм и долго смотрел на костер. Было видно, что огонь, высотой в рост нескольких человек горит на большом острове, отделенном от берега широкой протокой. Никто в племени Гуга не умел плавать - это искусство немыслимо для тех, кто живет в местности, где даже летом вода не прогревается достаточно, чтобы в нее можно было войти хотя бы по колено. Также не знали они ни плотов, ни тем более лодок, уже известных людям в местах более богатых лесом. Так что Гуг, волей-неволей пришел к выводу, что на острове в преддверии праздника середины лета устроили сборище духи местных рек и гор. Постояв немного на холме, он спустился к костру, разведенному в низине. Там его ждал скудный ужин из печеных грибов и свежих луковиц. Съев его, Гуг лег спать, укрывшись короткой оленьей шкурой. Где то рядом слышалось чавканье и причмокивание - это Мара кормила грудью своих дочек. Последняя мысль Гуга перед тем, как он уснул, была о том, что нужно как можно скорее раздобыть нормального мяса, а то они все совсем ослабеют.