Прогулки с бесом. Том четвёртый
Шрифт:
– Назови одного не леченного "болезнью любви"?
– Не цеплял, не ведомы ощущения, а потому нечего сказать.
Если у человека в шесть лет и есть биография - её длина ничтожно мала и состоит из одной строки: "родился в одна тысяча девятьсот тридцать..." - моё счастливое появление в свет произошло на второй год после самой страшной голодовки, коя случилась в стране "успешно строящей социализм".
– И опять лживое "случилась"! Нужно понимать голодовка с актами каннибализма сама случилась, никто не устраивал? И не
двадцать миллионов
– Точных данных никто не знает, а если чудом выжил - о какой голодовке речь? Тебя-то не закопали, а потому всякие разговоры о голоде "клевета на власть трудящихся под мудрым руководством..." Это враги страны советов ложь о голоде пустили, совсем, как у поэта "это всё придумал Черчиль в восемнадцатом году" и ждал до тридцатого.
Замечания матушки на "прекрасные, но оклеветанные врагами страны советов", годы:
– Бывало, сахару просил, орал, я злилась: где и на какие шиши сахар взять? Соль совала, а ты ещё сильнеё выл. Трамвай на железную дорогу отец поменял раньше, до рождения сестры. На железке тогда шестьдесят рублей платили и пайки давали. Даже иногда и мясо бывало. Бились за жизнь. Никогда хорошо не жили, рассказы о "хорошей жизни" в газетах были.
Где вы, "радетели о благе народном"!? Ау, почитатели "вождя всего савецкого народа"!
В одно время появился интерес к местам вечного покоя без выяснения причин теоретическим путём: "что может быть интересного на месте хранения людских останков"?
– и перешёл к практике. Иные названия местам упокоения: "отработанный материал", а в военное время - "пушечное мясо".
В городе с населением в четыре сотни тысяч человеческих тел (души не трогаем, души священны) без крематория вынудили работников коммунального хозяйства устроить пять кладбищ, кои скорым шагом расширяют границы.
– Живые обходятся этажностью жилищ, а небоскрёбы мёртвым пока не додумались строить. Но это пока, будущее вынудит и мёртвым сооружать дома повышенной этажности.
Навалилось нездоровое желание посещать "места вечного покоя" - исполняй желания, посети места покоя в черте города, но не далее. Что и сделал.
Ограды мест упокоения разные по стоимости и одинаковые по убогости, прижизненные символы веры и вечные одинаковы видом и разные в размерах с реквизитами (ФИО, год и день рождения, а тако и дата окончания командировки)
Из пяти кладбищ в черте города интересной оказалась одна могила с объявлением на табличке из оцинкованной жести:
"Здесь похоронен пенсионер республиканского значения" имя рек. На время встречи с могильным опознавательным знаком восприимчивость на "символы эпохи" пришла к нулю, а местами "символы" рождали зло и цинизм у "несознательной части "совецких" граждан". Что-то ещё нехорошее сидело во мне, но какой из перечисленных пунктов удержал от рыданий не знаю. Один раз пытался выяснить причину крепости, но не докопался и оставил "на потом" Есть подлая мысль, но не уверен, что она-то и удержала от рыданий:
– Вот стою, сраный
Парадокс "чуть" никто из математиков не объяснил и до сего времени.
Позже, успокоившись, подумал: "на электрических столбах по правилам техники безопасности таблички вешают: "Не влезай! Убьёт!" - любому, проучившемуся пару зим в школе понятно: "столб с электрическими проводами шуток не терпит"!
На могиле "республиканского" пенсионера не было ни единого слова в дополнение: где, когда и какими деяниями на благо страны советов усопший достиг пенсионных высот.
– Что "республиканский" - понятно, табличка скромная, ничего лишнего, кладбищу гордиться можно:
– В этой точке планеты Земля покоится прах вчерашнего неутомимого борца, созидавшего в трудностях и лишениях твоё "светлое будущее". Что бывает от непосильной созидательной работы? Правильно, надрыв с последующим отбросом лаптей и скромной табличкой над земляным холмиком. Табличка видом скромная, но требовательная: "республиканский" я, редкостный, единственный на данном участке!
– Ничего удивительного не вижу, обычное требование почёта за невыполненную работу. Обещал "светлое будущее" - где оно?
– "Спящий вечным сном" был из тех, кто по "торжественным" дням оделял детей конфетами и допросами:
– Что нужно сказать дяде?
Легко отделался, никто не помогал уйти "республиканскому", не дожил до позора, свалившегося на однопартийцев. А каково товарищам по партии, оставшимся "продолжать великое дело строительства светлого будущего" и видеть, как мечты и планы строительства накрылись медным тазом?
Польза от преждевременного ухода явная: не созерцали глаза твои "р-республиканские", как прежние "товарищи по борьбе" поменяли идеи "вождя (всего!) мирового пролетариата" на чёрную (красную) икру и на океаны шампанского".
– Сократи "океаны шампанского" до размеров среднего пруда в деревне.
– "Р-р-республиканские" и создавали "вих'ги вг'аждебные" по указанию "вождей", старались сдуру, а прочее, что следует за "вихрями", пришло сверх плана, без приглашений, никак не могло обойти вас стороной, оно всегда следует за "вихг,ями вг,аждебными". Ах, как приятно делать открытия, пусть и мелкие, незаметные, всего-то районного масштаба, но открытия!
– Мы, мы породили республиканских и не отказывались от них долгие семь десятков не простых годов, не поступили с "республиканскими", как ныне поступают производители