Прогулки с Бесом
Шрифт:
– Руководством Высшей Силы с названием "бог".
– Кстати о боге: одни погибали в войну, что естественно для войны, другие оставались жить... если дальнейшее житие можно называть "жизнью"... Тогдашнюю сортировку: "жить - умереть" доверяли богу. "Логика войны", если ею управляет "всевышний", должна выглядеть так:
"Убить худое и оставить лучшее из среды воюющих народов"!
– эдакая "чистка" Земли, заменитель древнего библейского потопа... В самом-то деле, не повторяться богу при выборе наказаний для человечества!
Продолжай:
"Стояли тёплые дни осени, но какого месяца - меня не касалось.
На удивление и досаду налёта
Хорошо спавший ночь, вылез из низкого пещерного лаза на воздух для отправления "малой нужды" и посмотрел в строну любимого сооружения. Утреннее солнце не доставало лучами входа в каменоломню: дыры в холме смотрели на запад, но мост был освещался, и от того, что увидел на нём - моё запорное кольцо на мочевом пузыре почему-то не ослабло на "всю катушку", как ему и следовало открыться, а наоборот, затянулось так, что забыл, для чего покинул тёплое лежбище в пещере: по любимому сооружению, в сторону станции, в серо-зеленой форме, в круглом головном, уборе и с винтовкой на плече, один и медленно, двигался человек! Продвигался настолько медленно и спокойно, что такое его перемещение удивляло: он не смотрел по сторонам, он двигался по мосту, и всё это освещалось утренним солнцем. Было необыкновенно тихо, и тишину нарушил мой дикий крик:
– Немцы!!!
– и мигом вполз в пещеру: пожалуй, в целом мире не нашлось бы животного, кое быстрей меня смогло бы вползти в узкий пещерный лаз! Кислороду не хватало: получить картину с проходящим по мосту немцем после хорошего сна на свежем воздухе - большей подлости и быть не может! Почему никто не цыкнул на меня:
– Чего орёшь!? Какие "немцы"!? Один солдат с винтовкой - это разве "немцы"!? Цыц, малец!
Безвозмездно предлагаю тему кандидатской диссертации:
"Влияние стре-с-с-о-вых ситуаций на отправление е-е-с-с-тес-ственных потреб-но-о-о-стей несовершеннолетними".
– Понятно: тебе - шесть лет, "по завязку" наполнен страхами о злодеяниях врагов - как было не заорать "немцы!"
Реакции других жителей города от встречи с оккупантами - не знаю, но отцова была такова:
– Ебическая сила, вот и немцы пожаловали!
– мата от отца не слышал, не ругался человек матом, воспитание не позволяло, но "ебическую силу" чтил и пользовался ею в исключительных случаях.
– Ныне все оттенки восторга выражают одним непонятным "клёво", на выражение восторга отцу хватало двух понятных "ебическая сила"
– Каждому времени свои слова... Главное, чтобы новые слова были прекаснее, но этого нет...
А чего я-то криком пугал женщин? "Испражнялся страхом" от разговоров о зверствах врагов, в коих женщины сами не участвовали, но "слышали от других"? Что иное мог думать о неизвестных немцах, если не были "прописаны" в сознании, а появлялись чтобы кастрировать мужчин, убивать младенцев не старше пяти лет и отрезать груди женщинам? Название "немец" никому и ни о чём не говорило, была только непроверенная страшилка, кою каждый переваривал по-своему. Как было не заорать при виде, пусть и одного человека на мосту в невиданной форме и с винтовкой? Разве не "свои" заразили страхом, что человек-часовой вот-вот покинет вверенный пост по охране чужого моста, придёт в пещеру, возьмёт меня первым за тощие ноги, раскрутит над головой в каске и на пятом обороте не ударит черепом о родимый известняк!?
– Почему на пятом обороте? Хватило бы и двух!
–
Но часовой не собирался покидать мост и спускаться к спасавшимся в каменоломнях гражданам, и те, в темпе собрав пожитки, живо двинулись в родимые кельи, трепеща и ожидая дальнейшего развития событий. Видел вражеский часовой, как из нижней части холма, из норы в плитках известняка, выползали люди с узлами и поднимались по тропе наверх холма, и что он думал - об этом никто и никогда не узнает...
На какой день любопытство победило страх, и взрослые стали выходить за пределы монастыря - таких подсчётов произвести не мог. Тема первого контакта с иностранными гражданами при проведении военных действий - весьма интересна.
О первых контактах "советских людей с захватчиками" "много и правдиво" рассказал советский кинематограф, и такие контакты кончались трагически: аборигены гибли от пуль захватчиков. Почему тогда солдат на мосту не открыл огонь по людям, выползавшим из каменоломен - спросить сегодня не у кого, а "советское" кино умерло...
Пещеры, укрывавшие монастырских насельников от налётов авиации воюющих сторон, пребывают в целости до сего дня. Лет десять лазы, выходившие к реке, были открыты и никого не интересовали, но потом кто-то и что-то углядел в их открытости и когда-то спасительные отверстия обрушили подрывами. Закрыли. Для чего - обывателям не объяснили, а когда власть держит граждан в неведении, то граждане до всего "доходят своей головой":
– Чтобы дети там не заблудились!
– объяснение годилось для смелых детей.
– Чего врёшь, если не знаешь!? Там запасы продовольствия для армии хранят, если опять война случится - с кем, и по какой причине собирались соотечественники затевать очередную бойню - было ясно последней "темноте" из обитателей монастыря:
– С "мериканцами"!
– "цели - ясны, задачи - поставлены, за работу, товарищи"!
Если бы сегодня увидел немецкого часового на любимом мосту - написал бы так:
"...человек в серо-зелёной военной форме и с винтовкой на плече медленно, спокойно шёл по мосту в сторону станции, и, глядя на его продвижение, разрешалось думать, что ничего иного, как только охранять чужие, захваченные мосты, он не умел делать..."
Глава 71.
Прогулка по первому дню оккупации.
Торжества.
– Не преувеличу заявлением: "торжества начались в первый день после занятия города"?
– Будет, но разницы не вижу, когда праздновать: в первый день, или в десятый?
– Если не отпраздновал торжества в первый день захвата - в десятый может ничего и не состояться: выгонят из занятого города. В таких вещах следует помнить великое "куй железо пока горячее".