Прогулки с бесом
Шрифт:
– Соловки-то не резиновые, в самом-то деле!
– Не перебивай...
Сосланные проживали, в отличие от солдат, в полном мраке без ежедневных утренних напутствий (наставлений) майора-замполита.
Как-то доблестные сапёры воинского соединения числом в три боевые единицы в поисках спиртного забрели в одно из таких селений и попросили воды. Не мучила жажда воинов, в архангельской тайге влага везде: делай каблуком сапога вмятину во мху (земле), подожди немного, наклоняйся и пей из "копытца", в лося не превратишься, проверено...
Водицей на Руси зачинают разговоры, и "разведочные" вроде "где
– обитательница дома, древняя, дикого вида старуха, в ажитации ответила:
– "Крест на маузер, а не воды вам"!
– с неугасимой и далёкой по времени яростью простых "совецких" воинов-рабочих приняла за чекистов времён "становления советской власти". Поняли старую и не судили: любая военная форма, отличная от гусарской, приводила женщину в ярость! Объяснять, что забредшие в глухомань люди в поношенной форме неизвестного рода войск положением недалеко ушли от ссыльных? Во всей "стране советов" шёл пятьдесят пятый год двадцатого столетия - обитатели одичавшего таёжного поселении дальше двадцатого года не ушли. Пожалуй, они и о прошлой войне не знали - такой была "неучтённая" глухомань. Чем жили, чем питались - не мог представить. Кругом тайга, болота, песок и чем гиблые места кормили человека?
– заблуждения о возможностях тайги в прокорме продолжалось недолго, хватило года пребывания.
Но об этом - в другом месте.
"Идеологией" в батальоне заведовал майор, от недавней войны остался, дослуживал. Не было и дня, чтобы перед отправкой на валку леса, не "благословлял" нас очередной "молитвой от ЦК КПСС" и прочими политзанятиями. Первое выступление майора поразило, когда пожилой военный человек основные слова жизни совецких людей произносил с нарушением: "коммуническая партия".Только на третье, или пятое "благословение" понял, что майору не давалось произношение "основного руководящего и направляющего" слова времён "цветения социализма", "политический" воспитатель военнослужащих" выпускал в эфир иной звук, присутствие коего не смог бы объяснить и под пыткой третьей степени
– Когда вечером напоить, а утром не дать похмелиться?
Политрук или ничего не знал о фонетике великорусского
языка, или не считал нужным выполнять правила фонетики.
Однажды кто-то грамотный и ядовитый на язык сослуживец, громко, чётко, правильным русским языком поправил замполита правильным произношением "направляющего" слова, вздумал научить как следует произносить "основу жизни совецких людей". Напрасно умничал: на замечание "шибко грамотного" воина майор не обратил внимания:
"а, вот оно что: "майор не иронизировал над кормилицей, причина иная, врождённый дефектом речи, не мог произнести "коммунистическая".
Но "военнообязанным" обитателям архангельской тайги в высшей степени было наплевать, как майор поминал "ум, честь и совесть эпохи", майор мог не оглашать политические бредни и жить спокойно - но человек "исполнял долг" и не боялся искажать название "руководящей, направляющей силы страны"
Как сильно рисковал замполит, произнося "святое для каждого советского человека руководящее и направляющее" имя без удвоения литеры "М" и пропуская "СТ" - не догадывался. Пожалуй, майор не совсем был дураком и знал, как следует произносить "кормящее
И у меня дефект в языке: слитно не могу произнести "жр", и что "жрец", что "жрать" - что-то необъяснимое не позволяет языку без "торможения" произнести слитно две буквы родного алфавита!
Сколько людей мается от подобных дефектов речи? Одно время бес моими руками, разумеется, собирался написать монографию с названием: "Непреодолимые и неизлечимые дефекты речи" с подзаголовком: "буквенные". Если вдуматься - замену "жрать" найти просто и даже красиво получится: "кушать", "принимать пищу", а как быть политологу с именем, у которого из-за дефекта речевого аппарата, как у японца, не получается произнести "Л" и приходится "кормить" публику "квассикой"?
Причин для волнений о неспособности слитно произносить "жр" не было: не кормила меня "политграмота", как майора, не читал по бумажке "политзанятия" "сапёрам" перед отправкой в тайгу на "разминирования", но корм от военного ведомства получал за качественное и бесперебойное обслуживание лесопильной техники. Преимущество перед майором: испытывая аллергию компанию на "ж" и "р" - избегал встреч с неблагозвучной парой, коя сопровождала в столовую три раза в сутки.
– Пошли жрать...- без меры богат русский язык, обширен, велик, могуч прекрасен и без "комунической партии" в исполнении майора. Я-то мог ходить в столовую молча, без пояснений для чего иду на "пищеблок", а майору без "комунической" никак нельзя!
Каждое утро перед проповедью майора "о текущем положении в стане и в мире"" Колька взрывался":
– "Заебал своей "комунической" партией"!
– шептал товарищ, вперив злые глаза в проповедника "идей коммунизма". Товарищ применял "заебал" с добавлением "своей партией", чем в самом зародыше проводил границу между "партией" и собой. "Заебал" понимали русские служащие, но других наций в батальоне процесс "политического воспитания" в колькином исполнении абсолютно не трогал.
– "Затрахал" на то время проживал за океаном.
Скоро военнослужащие нащупали слабину в обороне майора и воспользовались: ни одного вопроса о "внешней и внутренней политике советского государства" майор не оставлял без длительного объяснения, его так несло, что забывал сказанное и заходил на второй круг. Бывали заходы и на третий, когда вопросы касались личностей "рукой водителей страны"
Военнослужащие сообразили и воспользовались: чем дольше слушать бред майора в казарме - тем меньше останется времени на пребывание в тайге по пояс в снегу. Кто-то упоминал "яйца"...
Генератором сложных вопросов, необъяснимых ни одним майором-замполитом во всей "совецкой армии", был Колька, соблюдая конспирацию, и свои вопросы поручал задавать другим. Майор мог гордиться: доклады о партии не оседали в глубинах памяти слушателей и не пропадали навсегда, но, прорастали вопросами и радовали лектора-майора:
"воспитательная работа в духе преданности делу партии не пропадает!"
Присутсвуй кто из больших столичных воев на "проповедях" майора - совсем скоро удивился и поразился осведомлённости простых солдат "в понимании и разрешении сложных вопросов мировой политики совецкого государства".