Прогулки с бесом
Шрифт:
– Знаю: "прекрасное", "могучее", "великое" и нахальное племя "ссы в глаза - а мы утрёмся"!
Как можно восторгаться музыкантом из тех, кто в перерывах между исполнением "Лили Марлен" и "Роза мунда" - стрелял в советские самолёты из вверенного зенитного орудия!? Откуда телячьи восторги от чужой музыки!? Умиление, отдающее рабством!? Немедленно забыть Lili, стереть, как магнитную ленту, вычеркнуть из памяти вражеские мелодии, какими бы прекрасными они не были! Это ж надо! Только за одну память о Lili Marleen не имел права называться "совецким" человеком"!
–
– ... и по совокупности статей следовало бы загнать в шахту по добыче урана, что под Пятигорском...
– Хорошо, вычеркну...согласен... Но как устроить амнезию только на мелодии? И почему это нужно делать? Какая тварь желает лишить меня чужой, но хорошей музыки? прекрасной старой музыки!? Любовь по указанию? И как избавиться от Лили? Рецепт есть? Чтобы любить заунывную мелодию отечественного гимна, её почему-то "торжественной" называют, то для этого надо быть не просто патриотом, а "большим" патриотом! Нужно быть героем, или тупицей, чтобы добровольно мычать мелодию нашего гимна, даже и без слов!
А "Лили Марлен" не стирается из памяти, хоть убей! Почему не стирается из памяти сама? Почему, по непонятным причинам, вдруг вспоминается нежное и красивое звучание? Особенно на трубе? Альт? "Лили" была услышана не в радостные моменты жизни, но в войну? Она и сегодня напоминает войну, но почему нет печали и страха от её звучания?
– Для чего самому глупому из народов даден такой прекрасный язык, как ваш? - нанёс оскорбление бес.
– Считаешь, что язык нам кто-то подарил? Или "глупый" народ создал? И как мог "жестокий народ" породить такую прекрасную мелодию, как "Лили"? Что-то не всё стыкуется у нас, беся! На многие вопросы о прошлом ответ найдётся в будущем - усомнился в споре с врагом.
В начале лета сорок третьего прекратились убиения реквизированного скота в часовне, и в монастыре не осталось ни одного немца.
Зенитная позиция с орудиями в один ствол, проторчав у восточного угла монастыря малое время и не сделав ни единого выстрела в небесную синеву над монастырём - так же тихо убралась, как и появилась.
Зенитка убралась со следами: мне оставила Лили Марлен в исполнении молодого немецкого солдата, монастырским женщинам - злую радость в адрес Губастой:
– Предсказательница хренова!
– что "приятные" ошибки, пусть и в малом количестве, посещают нас - женщины об этом не знали...
* * *
Эй, музыкант из прошлого, ты обязан быть в живых: на время, когда исполнял "Лили Марлен" для единственного слушателя (я), тебе было не больше восемнадцати лет... или двадцать... прибавь шесть десятков лет - в итоге восемьдесят. По вашей, немецкой статистике "восемьдесят с гаком" немного. Если так, то называться Grossfater у тебя нет оснований. Единственное, что позволю окружающей родне: можешь быть старым, но бодрым человеком и ни в коем случае не величаться "дедом"!
Вот куда мы гнём: прочти десять последних страниц
Начнём издалека: на одной из улиц города, что ведёт к центральному рынку, раз в неделю появляется пожилой человек невысокого роста и хилой комплекции. Одет человек в "русское народное одеяние": на голове - убор с названием "картуз", такие носили в старину мужчины-горожане, на фасаде картуза - красный матерчатый цветок, простой пиджачок и просторные порты из холстины старинной выработки, что большая редкость на сегодня, на ногах - самодельные онучи. Когда-то мать такую обувь "опорками" называла.
Человек тянет двуосную самодельную тележку, точную копию русской старой телеги, но уменьшенную до размера "одна десятая от лошадиной силы".
Пояснение: если лошадь тянет телегу - транспорт определяется как "одна лошадиная сила". Но если пожилому человеку, рассчитанную под тягу в одну лошадь телегу не утянуть - он делает копию телеги под себя.
Человек находит место в широкой части тротуара, ставит транспорт к чугунному ограждению, кое отделяет тротуар от дороги и не позволяет нетерпеливым гражданам нарушать правила уличного передвижения и раскладывает классический товар древних народных умельцев: рожки, дудочки, свирели, лапти, расписанные ложки и прочие забавы для детей.
От поделок человека веет наивностью: "кто ныне будет играть в пастуший рожок? Кого заставишь? Умерло прошлое, сгинуло..."
И как-то однажды среди детских деревянных курочек на дощечке, кои клюют несуществующий корм, если дёргать за верёвочку - увидел три, или четыре разные губные гармошки и одну большую, никелированную!
– Можно взять и посмотреть?
– Пожалуйста!
– "она, старая, битая, мятая, клятая немецкая губная гармоника Vermona!. Вот так встреча! Здравствуй, подруга"!
– Откуда чудо?
– От деда осталась, с войны...Немецкая - поясняя место рождения музыкального инструмента человек не допускал, что задававший вопрос мог и сам что-то знать о немецких губных гармониках.
– Известно, как дед с инструментом встретился? Где, когда и при каких обстоятельствах? Трофей, или подарок? История есть?
– Не знаю...
Хайль, артиллерист-зенитчик Lothar, Людвиг, Фриц, Хенрик, Курт, Мартин, Рейнгольд, Ханс и Гюнтер! Сколько лет было за твоими плечами? Восемнадцать? Моих не полные восемь, ты был взрослым парнем, я - мальчишкой.
Как управляли твои молодые руки зенитным стволом не знаю, не довелось видеть, но с Vermono,й упралялся отменно!
Старый артиллерист-музыкант, вспомни: на какой гармоники исполнял тогда Лили Марлен? Vermona? Не прикрывай рукой инструмент при исполнении "тремоло" русский малый углядел цвет пластмассы между никелированными крышками, и сегодня мог заявить:
– Твоя древняя "музыкальная" подруга Vermona жива и здорова, голос у инструмента прежний, и когда пытаюсь извлечь звуки, схожие с ЛилиМарлен вспоминаю тебя... Если жив - дай адрес, верну твой инструмент.