Прогулки с бесом
Шрифт:
– Понятно! Каждый из вас чем-то откупился от войны: она - страхом "чуть не застрелили" и жалостью об украденном заборе, ты - иной монетой. Вы, абсолютно каждый, чем-то заплатили войне, никто не получил прибыли.
– О каких "прибылях" речь? Кто-то и получил крупную прибыль, факт, но не всем дано знать о владельцах прибылей и размерах.
– Далее: "...мы жили в шестиметровой комнате вчетвером, а в остальных комнатах нашего дома господствовали фашисты..."
– "Господствовали фашисты..." - кто сказал шестилетней девочке, что пришлые "фашистами" зовутся,
– Все солдаты Вермахта, как один квашисты?
В иных странах и народах слово "дом" представляется красивым внешне и удобным в проживании внутри, а называть хижину страдалицы "домом" преувеличение. Хижина отпраздновала столетие в средине двадцатого века, пребывает в звании "халабуда", или "старьё-гнильё"
Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем никакими колдовскими действиями лучших магов и волшебников "халабуда" плакальщицы не превратится в подобия жилищ оккупантов, что и есть причина грусти. Тётя, утри слёзы и признайся: было где "господствовать" пришлым? Не вынуждай повторяться: на то время все дома в районе станции пребывали в звании "старьё", их строили в одно время с прокладкой "железки", а это было сто лет назад. В районе станции проживал рабочий люд, пролетарии, а каких дворцах и когда проживали пролетарии?
Повторюсь о себе: советская власть не позволяла шиковать, а чтобы пролетарии напрочь забыли поговорку "поменяли кукушку на ястреба" - постоянно напоминали кто они такие:
– Вы не буржуи и не капиталисты, вы гегемоны, а потому довольствуйтесь малым, а кто недоволен малым - того лишать последнего!
– Большего вранья, чем "власть трудящихся" не бывает.
– Чего так?
– На властвование нужно свободное от забот о куске хлеба время, а когда оно было у трудящихся? Властвовать удел владык и бездельников" - и без паузы, противным тоном, бес затянул:
– "Бо-о-же-е царя храни-и-и,
си-ильный, держа-а-авный, властвуй!" - видно, слабо и неубедительно молились подданные за батюшку царя...
– ...или небесный телеграф плохо работал и молитва не дошла. Потому и зовутся "трудящимися", что ничего, кроме работы делать не умеют. Пчёлы мёд собирают, нет у них политиков, а у двуногих и прямоходящих "политического" добра сверх меры...
– ... и впредь изменений не ожидается? Так?
– Так.
Что видим: живёт человек без просвета и надежды на лучшее житьё, и потому-то всякое улучшение, редкое и мизерное, грошовое, кое на него бросают сверху, принимается за великое благо, а в иные моменты - и "полным счастьем"!
Рабоче-крестьянское счастье царило в поделенных на комнатушки просторных монашеских кельях. Келья на одну монахиню, не страдающую клаустрофобией - да, простор, норма, но половина кельи для пяти душ - этому в Европе нет названия. Опять-таки: что трудящимся хоромы, на какие средства содержать? Чем обогревать в зиму? Дай рабочему простор - так он возомнит о себе и потребует большего! И чёрт знает, во что обойдётся это самое "большее"! Какие балы закатывать, кого принимать? Скромность, скромность и опять она.
И нашу
В тёткиной половине постоем проживали двое солдат Вермахта, и проживание иностранцев под определение
"господское" не подходило. Негде было показывать "господство": туалет во дворе, а по воду ходили к водоразборной колонке за пару сотен метров от кельи. Тётушка квартирантов "фашистами" не называла.
Пояснения появились позже, а уверенности, что пришлые были поголовные фашисты у старушки нет и до сих пор, но знать о "фашистах" обязана. Подтасовка и "благая ложь во спасение".
– Даровитая девочка тогда знала, что немецкие солдаты фашисты, а твоя старая тётушка, что проживала в другой половине кельи, отсталая и тёмная, жила рядом с фашистами и не знала, кто они такие. Забавный расклад наблюдается: фашисты были рядом - аборигены не знали о фашистах, прошло шесть десятков лет - фашисты воскресли и превратились в "ужас прошлого".
У рассказчицы иначе: законные хозяева замерзали, и в одно время с ними "в остальных комнатах" мёрзли и "фашисты" Картина с распределением тепла выглядела так: комнаты, занятые солдатами отапливались, а комната уплотнённых советских людей представляла примитивную морозильную камеру. Далее страшнее:
– Мама иногда пыталась собрать на помойке очистки картофельные, но офицеры очистки выбрасывали в туалет, чтобы нам не доставались - более страшного эпизода и придумать трудно! "Туалет", разумеется, находился во дворе. Сооружения на отправление физиологической нужды во все времена бытия вашего "сральнями" именовались, а настоящий туалет есть место, где человеку предоставляется масса удобств.
– Книги мировых авторов в комнате, а "удобства во дворе" Может, с туалетов начать, а труды графа Льва Николаевича оставить на "потом"?
– Может, хватит доставать "сортирным" вопросом?
– "...меня дважды пытались застрелить потому, что я, голодная, просила поесть..." - пережить два ложных "расстрела" не всякий мужчина выдержит, а ей - "как с гуся вода"! У кого "просила поесть"? Все дети просят питания у матерей, а у кого ты просила питание? У врагов? И никто не пояснил ребёнку:
– Просить хлеб у врагов" - "непатриотично"? Давали враги что-то, или ограничивались угрозами лишить жизни? Солдат шестилетней девочке автоматом в нос? Или "хотели застрелить" по причине: воровала еду?
– Натяжка?
– Она, родная и большая, любимая "совецкая" натяжка, верная и преданная "партейным установкам", атавизм. Чем и как жить далее, если прежние фальшивые установки приказали долго жить, а "преданность идеям революции" осталась?
– Только "звериный оскал фашизма" мог грозить оружием