Прогулки с бесом
Шрифт:
– Древний немец иным быть не может, но только врагом!
– времена меняются, а старьё продолжает жить. Враг не может быть иным, но только "вражеским", и сдать древнюю позицию всё едино, как "предать память о прошлом".
– Слова красивые, эмоциональные, но какова техника "предательства памяти", как предают память - ни один "патривот" объяснить не может. Займёшься?
– Примитивное, бытовое предательство памяти - вторая женитьба, или замужество.
– Интересная тема предательства, вечная обширная. Как один маленький человек, букашка, ничто в масштабах
– Один предать не может, а когда единицы в миллионы объединяются картина иная.
– Если миллиону граждан предложить: "голодная смерть, или служение врагам?" - сколько наложат на себя руки, но не пойдут служить? Ага, лягут и помрут голодной смертью?
– Ну, пяток, десяток... может, сотня...
– Ни одного!
– Почему?
– Не даст умереть соображение; "вон, сосед врагам служит, работает, паёк получает, ничего, жив... Нам-то за что умирать?
– Вопрос о пропитании оккупированных при внимательном рассмотрение даёт ужасный ответ: "надо понимать, что в первое бедственное оккупационное время неизвестной продолжительности, плакальщица перебивалась воронами,
но со временем обстановка с питанием пошла в лучшую сторону, наладилась. Откуда, в каком виде явилось улучшение, что думать? Оккупанты не давали захваченным "савецким" людям умереть от голода и позволяли заработать на проживание? Вражеские холуи понятны, те за корку хлеба родину продавали, но как выживали убеждённые, стойкие советские люди, всем сердцем ненавидевшие врагов? Каким пропитанием слабую плоть поддерживали?
– Представь ситуацию: один голодный рыщет в поисках корма - тысячи сытых рядом о презренной пище не думают. Вопрос: тысячи сытых, приняв сигнал голодного, отзовутся милостью?
– Мать говорила: "сытый голодного не разумеет"
– Меняем позиции: миллионы думают, как прокормиться, а тысячам заботы миллионов видится пустыми. И оккупантов не волновали заботы о пропитании оккупированных, но атмосфера, коей дышали, была густо насыщена заботами аборигенов о пище. Какой нужно быть сволочью, чтобы равнодушно пропускать мимо чужие сигналы голода и не потерять собственный аппетит?
– Нехорошие вопросы выпускаем, "совецкий" человек и голодный обязан оставаться "совецким", а бедствия и лишения, кои валились на него в избытке - "закаляли и делали стойким в борьбе с врагами" - такой была "красная нить" интервью.
– Ох, как не любят соотечественники уточнений деталей прошлого! Когда слышат неприятности - немедленно и круто заносит в сторону до полного "схода с катушек".
Умение мгновенно входить в "священный и праведный гнев" особый дар на границе с артистизмом, и главное - это скорость входа "в священный гнев". У авто есть величина "время разгона до скорости в сто километров", а в тебе другое: как скоро приступаешь к любимому занятию орать, получив в лоб неприятный вопрос.
Когда мирная беседа загоняет в тупик и цена аргументам равна грошу ("крыть нечем") - входите в транс, рвёте на пупе рубаху и выражаете искусственный гнев криком.
– Кому-то гнев
– Соглашайся, а не то хуже будет!
– кому хуже пояснений не даю.
После вспышки моего гнева никому и ничего не только возражать, но и думать не следует. Крик мощнее оружия, крик сбивает правильный ход мыслей в головах врагов, вот почему и орут наши командиры. Крик основа правления, стержень и вертикаль, ибо только крик способен держать в подчинённых в священном страхе. Театральный гнев позволяет быть неуправляемым, и кто первым в споре захватывает "окоп гнева" - тот и побеждает. Сошедшему с катушек и орущему в припадке искусственного гнева совецкому человеку дозволено всё!
– Истерику лечат нашатырём под нос, или кулаком туда же. Хороший удар надёжнее нашатыря приводит гневливого в чувство и наивысшая степень гнева испаряется и выходит вместе с извинениями. Но всё в прошлом.
– Что будут выкладывать телерепортёры о старой войне, чем кормиться, когда последние "вспоминатели" нашей серии уйдут в мир иной? Кто вспомнит съеденных ворон глубокой осенью сорок первого? Сколько миллионов оккупированных дозволили душам расстаться с телами от голода и болезней, но не пошли на услужение врагам?
И сколько миллионов, чтобы удержать души в телах, пошли служить врагам?
– ау, исследователи, где вы?
– Вопрос-удивление "в чём душа держится" старый со спорной датой рождения:
– Вопрос появился после Гражданской, в бескормицу.
– Бескормица после гражданской милость, вот в оккупацию лиха натерпелись!
– третьи не согласные с первыми, вторыми и выдают своё:
– В блокаду...
Глава 9.
Справка из прошлого,
или
"я - это я"
– Отодвинь прошлое на время и отправляйся за справкой о пребывании "на территории, временно занятой врагами". В справке укажут срок пребывания в оккупации: два года.
– Поверхностное знакомство с чужим миром на двухлетнем сроке не кончилось, но продлилось на год и три месяца за пограничными столбами страны советов, в Польше.
В вежливой форме в Справке помянут твоё не совсем совецкое прошлое, кое к настоящему времени находится на расстоянии в половину века.
– Переживаний сорта "не совецкий человек" не было, от младости савецкое проходило мимо монастырских стен из старого кирпича, не касалось обитателей. Война, лагерная заграница, конец войны, ссылка отца на Урал (Южный) не окрашивалось красным цветом.
– Не, ссылка, командировка... Забегаем...
В жаре проходило начало мая одна тысяча девятьсот девяносто беспамятного года, страна билась спинами об реформы, позволяя гражданам не чаще раза в неделю задавать вопрос окружающему пространству: