Проходная пешка (Пришлые-4)

Сухоросов Михаил

– Как?

– Ты неправильно спрашиваешь. Надо – «зачем»?

– Ну и зачем же?

Он некоторое время таращил на меня глаза - громадные, на поллица, почти без белков - потом снизошел до ответа:

– Мы не умираем как люди. Можем возвращаться - по воле Сил за гранью. Частично.

– И чего ж этим Силам от тебя было надо?

– Чтоб я тебе в Ущелье помог.

– То есть?

– Ты видел.

Да, отвык я с эльфами общаться... Кажется, он это вразумительным объяснением считает. Ладно, шут с ними, с высокими материями. Лучше попытаюсь его на что-нибудь конкретное расколоть:

–

Значит, ты в некотором роде Хельг?

– Да. Но не тот, с кем ты смешивал кровь.

Провалиться б ему с этими ребусами... Стараясь не выпускать его из поля зрения, я полез в карман за сигаретами. Он терпеливо ждал. И тишина - только сосны под ветром шумят тоскливо...

Наконец он решил, что можно продолжать:

– Итак, ты мой должник.

– Не так много и должен - всего-то жизнь... Ладно, давай быка за рога: чего ты от меня хочешь?

– Чтоб ты говорил от имени Лиги.

– С кем? С тем, кто тебя послал?

– Я пришел сам. А говорить ты будешь с армией принца. И поведешь ее в Столицу.

– Это еще зачем?

– Чтоб тебе было, на кого опереться.

– А для чего бы мне на кого-то опираться? Что-то не хочется мне этого.

Он отреагировал на удивление спокойно, без характерных для эльфов вспышек:

– Твое желание ничего не меняет. Ты - человек, который знает. И остался один.

– Так уж и один... У вас же там, на перевале, Ведающих навалом.

– Нужен ты. Идет новое время. Ты принадлежишь ему. Ты знаешь изнанку этой войны. Люди долго думают. Я буду ждать три дня.

Я улыбнулся, на всякий пожарный ненавязчиво сунув руку в карман:

– А если я прямо сейчас откажусь?

– Это ничего не изменит. Раз ты живой, придешь к этому - пусть и не таким прямым путем, - тут Хертуг решил, очевидно, что хватит трепа, повернулся и пропал в зарослях - быстро и бесшумно, оставив меня скрести в затылке.

Только через пару минут я сообразил, что по-прежнему держу в руке не закуренную сигарету и мысленно повторяю парочку тривиальных ругательств. Я прикурил от пальцев, еще разик повторил - уже вслух - тривиальные ругательства и двинулся вверх по склону. Как бы мне услышанное в голове уложить?.. Все же слишком по разному эльф и человек мыслят, чтобы им всерьез рассчитывать в чем-то друг дружку убедить.

Я уже карабкался по осыпи к потайному ходу в Пещеры, когда сзади послышалось сопение и шорох осыпающихся камушков. Кто-то лезет следом. Кто-то, владеющий Силой.

Я обернулся, вытаскивая пистолет. Похоже, ничего особо опасного... Так и есть - за мной, оскальзываясь и спотыкаясь, спешил паренек лет четырнадцати-пятнадцати, до неузнаваемости перемазанный грязью. Заметив, что я остановился, он выпрямился, крикнул рыдающим голосом:

– Меченосец! Подожди!

– Виган?!
– точно, один из моих однокашников по Берлоге, младший из грентвиговых мальчиков на побегушках - и явно то ли из переделки, то ли после долгого пути - весь ободрался, на ногах еле держится.

Я козлиными прыжками помчался вниз, притормаживая каблуками, обрушивая центнеры камня, подхватил его, не давая упасть. Ч-черт, да он ревет!..

Я довольно грубо тряхнул его за плечи:

– Что? Ты

цел? Не ранен?

Он, справившись с очередным всхлипом, мотнул головой:

– Где Грентвиг? Срочные вести.

– Грентвиг убит.

Виган наконец-то заметил у меня на руке браслет:

– Так значит, ты теперь?..

– Похоже на то... Ну-ка, присел, успокоился - и по порядку. Не спеши, отдышись сначала.

Он глянул на меня с пацанским недоверием, вытер грязной ладонью под носом:

– Столица... Кораблей больше сотни... Орденцев перебили... Даэл...

– Успокойся, сказал. Значит, корабли на Столицу напали, так? Захватили, верно? Это Даэл был?

Он мотнул головой.

– Что, Даэла тоже убили?

Кивок.

– Так с Архипелага корабли?
– сообразил наконец я.
– Серые, что ли?

Еще кивок.

– И что, теперь к нам на юг пойдут?

– Не знаю.

– Ладно... Когда все это было?

– Три дня назад.

Факты и фактики под черепушкой забегали. Морской десант на Столицу - как минимум, нелепо... И все же Серые есть Серые, их возможности мне до конца неизвестны. Может, от такого налета их Волк до сих пор удерживал?.. А может быть, еще красивше: за этой высадкой стоит какой-нибудь крутой дядя из Детей Дюны, и если эта кодла ломанется на смычку с Глорхаузом, получится совсем не смешно...

Виган тем временем смотрел на меня - с надеждой и недоверием одновременно:

– Но здесь, Меченосец? Здесь-то мы ведь победили?

– Победили... на свою задницу, - я сумрачно ухмыльнулся.
– Что тут еще скажешь? Держись, кандидат.

В общем-то, ничего толкового мне из Вигана выжать не удалось, тем паче, он буквально засыпал на ходу. Насколько я понял, он даже очевидцем всего этого шоу в Столице не был - получил новость по лиговскому «беспроволочному телеграфу», ломанулся докладывать, а поскольку после здешней великой драки произошло окончательное расстройство связи, двое суток парень с седла не слезал, в горах загнал коня, сматываясь от орлов Глорхауза, еще сутки топал пешком... В общем, досталось ему - как еще досюда добрался... Так что сейчас он дрыхнет на моей койке, а я сижу - ноги на стол, даже кресло приволок, не поленился - с сигаретой и здоровенной кружкой кофе и пытаюсь разложить нечто вроде пасьянса из вероятностей, а заодно расставить по полочкам все имеющиеся факты. И ни черта не выходит.

Самое обидное, что не выходит ни черта и с этими вероятностями - так, случайные образы, картинки, догадки... Но и так коню понятно - ищите кого-то с Дюны. Полковника?..

Да еще эльф этот... Теперь потихоньку начинаю врубаться, что он мне сказать хотел. Наши с ним взаимоотношения и старые долги ко всему этому до смешного мало отношения имеют, и сводится все к одному и тому же: деваться мне некуда. То, что от меня хотели люди из группы «Изумруда», Полковник, Йокан, черт с рогами, или кто там еще - я, хотелось мне того или нет, выполнил честно. Как медведик дрессированный... А этот налет на Столицу, вроде бы, наглядно иллюстрирует слова Волка об освободившейся экологической нише. И опять, получается, я во всем виноват... Так оно или нет, но дураком себя чувствовать я больше не желаю.