Происхождение украинского сепаратизма
Шрифт:
Если не считать небольшой группы казакоманов типа Полетики, то не только в простом народе, но и в образованном малороссийском обществе времен Рылеева редко встречались люди, способные назвать москаля «врагом страны своей родной». Не трудно отсюда заключить о роли поэм «великоруса Рылеева». Облаченный им в римскую тогу казачий автономизм приобретал новизну и привлекательность, роднился с европейским освободительным движением, льстил местному самолюбию. Алчные казачьи страсти прикрывались ризой гражданских добродетелей, сословные путчи гетманской эпохи возводились в ранг жертвенных подвигов во имя свободы, а добычники и разбойники выступали в обличии Брутов и Кассиев. Какой живительной водой вспрыскивала такая поэзия чахлые остатки поборников казачьих идеалов!
«Примите выражения признательности моей и моих соотечественников, которых я знаю,— писал Рылееву Н. Маркевич, автор одной из «Историй Малороссии».— Исповедь Наливайко глубоко запала в наши сердца… Мы не забыли еще высокие дела великих людей Малороссии… Вы еще найдете у нас дух Полуботка» [115] ~. Не один дух Полуботка, но и дух Мазепы разбужен Рылеевым.
115
Якушкин В. Е. К литературной и общественной истории 1820—1830 гг. // Русская старина. 1888. Декабрь. С. 599.
Мазепа же готов ей и честью жертвовать. Образ его овеян трагизмом и жестокой, но благородной драмой. Поэт не судит его за измену; лежала ли в основе ее правда или ложь — все равно; важно, что он весь предан Украине:|150:
И Петр и я — мы оба правы; Как он, и я живу для славы, Для пользы родины моей.*Сколько известно, никто из литературоведов, занимавшихся творчеством Рылеева, не придавал национального значения казачьим сюжетам его поэм. В них видели только образцы «гражданской лиры». Попадись что-нибудь похожее из татарской либо турецкой истории,— оно было бы воспето с одинаковым пылом. Действительно, украинофильство нашего поэта до того книжное, начитанное, что в какое-нибудь политическое его значение не верится. И все же есть основание думать, что оно не случайно.
Не надо забывать, что Рылеев — декабрист, а декабристский заговор, в значительной мере, и может быть в большей, чем мы предполагаем, был заговором украинско-польским. Эта его сторона наименее изучена, но игнорировать ее нельзя.
Что в Польше, задолго до декабристов, существовали тайные патриотические организации и что эти организации готовились к восстанию против русского правительства, хорошо известно. Граф Солтык и полковник Крыжановский засвидетельствовали на следствии, что мысль о необходимости войти в контакт с русскими тайными обществами возникла у них в 1820 году [116] . Из показаний М. П. Бестужева-Рюмина перед следственной комиссией видно, что между Директорией Южного декабристского общества и обществом польским заключено было в 1824 г. формальное соглашение, по которому поляки обязывались «восстать в то же самое время, как и мы» и координировать свои действия с русскими повстанцами [117] {121} . Но в этом сказалась только одна из сторон польской заинтересованности в русском бунте. Поляки много работали над разжиганием едва тлевшего под золой уголька казачьей крамолы и над объединением ее с декабристским путчем. Делалась ставка на возвращение Польше если не всей Малороссии, то, на первый случай, значительной ее части. По|151: договору 1824 г. Южное общество обнадежило их получением Волынской, Минской, Гродненской и части Виленской губерний [118] . Но главные польские чаяния связывались с украинским автономистским движением. По словам С. Г. Волконского, поляки питали «большую надежду на содействие малороссийских дворян, предлагая им отделение» Малороссии от России [119] *. От союза с малороссийским дворянством ожидали большего, чем от офицерского восстания, но в массе своей южные помещики оказались вполне лояльными по отношению к самодержавию. Только очень небольшая кучка встала на путь декабризма и связанного с ним украинского сепаратизма.
116
Беккер И. Декабристы и польский вопрос // Вопросы истории. 1948. № 3.
117
Восстание декабристов. Материалы. Т. 9. 1950. С. 73.
118
Там же. С. 72.
119
Семевский В. И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909. С. 300.
Здесь не приходится придавать значения наличию среди главарей «Союза благоденствия» Муравьевых-Апостолов, потомков гетмана Данилы, но пройти мимо «Общества соединенных славян» вряд ли возможно. И это не потому, что в числе его членов был большой процент малороссийской шляхты. Ни М. В. Нечкина, ни новейший исследователь «Соединенных славян» Жорж Луциани не находят у них ни малейшего намека на «украинофильство» [120] *. Но, незаметно для самих себя, они вовлечены были в русло националистической идеологии, желательной полякам. Своим если не возникновением, то направлением обязаны они поляку Ю. К. Люблинскому, связанному с патриотическими польскими организациями. Это он подсказал им название и идею «Соединенных славян».
120
Нечкина М. В. Общество
Идея, хоть и старинная, мало общего имела с балканским панславизмом XVII века, представленным Гундуличем, Крижаничем. Не было у поляков сколько-нибудь крепких связей и с чехами, за исключением разве литературных. Практически ни Сербия, ни Далмация, ни Чехия их не интересовали. Зато Малая Русь, входившая некогда в состав Речи Посполитой, была предметом страстных вожделений. Нигде пропаганда общности славян и федеративного всеславянского государства не велась так настойчиво, как здесь. Можно думать, что лозунг «соединенных славян», провозглашавший независимость каждой страны, сочинен был специально для пробуждения казачьего|152: автономизма. Нигде в других краях он не насаждается с таким старанием.
В 1818 г. основывается в Киеве масонская ложа «Соединенных славян», а через четверть века, в Киеве же — «Кирилло-Мефодиевское братство», поставившее во главу угла своей программы все то же общеславянское федеративное государство. Даже во второй половине XIX века идеей всеславянской федерации увлекался Драгоманов. И нигде, кроме Малороссии, не видим столь ясно выраженного польского влияния и польской опеки в отношении подобных организаций. Так, надпись «Jedno's'c Slowia'nska», украшавшая знак ложи «Соединенных славян», не оставляет сомнений в польском ее происхождении. Основателем и первым ее правителем был поляк Валентин Росцишевский, управляющим мастером — другой поляк, Франц Харлинский, а в числе членов — Иосиф Проскура, Шимановский, Феликс Росцишевский и многие другие местные помещики-поляки [121] *. А. Н. Пыпин и последующие историки считают эту ложу идейной матерью одноименного декабристского общества, хотя прямой связи между ними не установлено.
121
Семевский В. И. Указ. соч. С. 303.
Существовали в Малороссии другие масонские организации, инспирированные или прямо созданные поляками. Была в Житомире ложа «Рассеянного мрака» и ложа «Тамплиеров»; в Полтаве — ложа «Любовь к истине», в Киеве — «Польское патриотическое общество», возникшее в 1822 г. и тотчас же, как эхо, появившееся вслед за ним «Общество малороссов», состоявшее из поборников автономизма. «Где восходит солнце?» — гласил его пароль, и ответ: «В Чигирине».
Из дел следственной комиссии о декабристах видно, что резиденцией «Общества малороссов» был Борисполь, а большая часть членов оного находятся в Черниговской губернии, а некоторые в самом Чернигове [122] . М. П. Бестужев-Рюмин не очень выгодно о них отзывается: руководитель общества В. Л. Лукашевич «нравственности весьма дурной, в губернии презираем, и я слышал, что общество его составлено из людей его свойства» [123] . Это тот самый Лукашевич, что поднимал когда-то бокал за победу Наполеона|153: над Россией [124] *. Он был одной из самых деятельных фигур в декабристско-малороссийско-польских взаимоотношениях. Кроме «Союза благоденствия» и «Малороссийского общества», мы его видим в ложе «Соединенных славян», в полтавской ложе «Любовь к истине», и говорили также о его членстве в польских ложах.
122
Восстание декабристов. Материалы. Т. 9. С. 41.
123
Там же.
124
Павловский И. Ф. Дела о государственной измене и нарушении общего спокойствия, производившиеся в Малороссии в 1807 г. // Киевская старина. 1903. № 12. С. 137. (Документы, известия и заметки.) ; Семевский В. И. Указ. соч. С. 302.
Масонские ложи признаны были, по-видимому, наиболее удобной формой встреч и единения двух российских фронд — декабристской и украинствующей.
Особенный интерес в этом смысле представляет полтавская ложа, где наряду с членами Союза благоденствия М. Н. Новиковым, Владимиром Глинкой и М. Муравьевым-Апостолом представлены были малороссы, вроде губернского судьи Тарновского, екатеринославского дворянского предводителя Алексеева, С. М. Кочубея, И. Котляревского и многих других. Был там, конечно, и Лукашевич. Первым ее руководителем значился Новиков, начальник канцелярии кн. Репнина. По словам Муравьева-Апостола, «он в оную принимал дворянство малороссийское, из числа коих способнейших помещал в общество, называемое Союз Благоденствия». Полтавскую ложу Муравьев прямо именует «рассадником тайного общества» [125] . После Новикова руководство перешло к Лукашевичу, про которого Бестужев-Рюмин сказал, что «цель оного (сколь она мне известна) — присоединение Малороссии к Польше». На одном из допросов Бестужев показал, будто Лукашевич «адресовался к Ходкевичу, полагая его значущим членом польского общества, предлагая присоединиться к оному и соединить Малороссию с Польшею» [126] .
125
Восстание декабристов. Материалы. Т. 9. С. 189.
126
Там же. С. 40, 62.