Происхождение
Шрифт:
В октябре погостить к Дарвинам приехали на недельку Лайели: Чарлз привез хозяину коллекцию усоногих, а Мэри подарила превосходный портрет мужа в раме. Чарлз тотчас же повесил его над зеркалом на центральной стенке камина и пригласил Мэри в кабинет, чтобы продемонстрировать ей результаты своих трудов.
– Я так рад вашему подарку. Огромное за него спасибо!
Лайель прочел все, что было написано Чарлзом по усо-ногим рачкам, наблюдал, как виртуозно проводит тот препарирование под водой, выделяя мягкую округлую мешковидную часть тела.
– Отличная работа, Дарвин, - отозвался он.
– Вы становитесь прямо-таки
В ответ Чарлз только вздохнул и, накрыв микроскоп чехлом, предложил:
– Одевайтесь и пошли пройдемся по Песчаной тропе. Сколько сегодня камешков положим? Может, десять? Уже целый год я не проходил свою дистанцию столько раз подряд.
На восьмом круге Чарлз произнес:
– Вот уж никогда не представлял себе, что в мире столько разновидностей усоногих. Мне были известны сотни, а оказалось, что их тысячи. Если препарировать и описать всех, то на это уйдут годы!
По дружелюбному лицу Лайеля расползлась широкая улыбка:
– Но разве не за этим они вам и даны?
Чарлз задумался. Лайель сам отшвырнул ногой очередной камешек. Оставалось пройти последний круг. Холодало, в воздухе пахло дождем.
– Да, вроде бы ваши морские уточки - это скучища, - прибавил Лайель. Вся их деятельность - облеплять днища кораблей. Но природа создала усоногих рачков не бесцельно. Изучая их приспособляемость к климатическим условиям, различным морям, меняющимся запасам пищи, вы - кто знает?
– быть может, обнаружите что-то такое, что имеет отношение к этой вашей таинственной теории трансмутации видов...
Он прервал свою тираду ровно настолько, сколько требовалось, чтобы по-дружески грубовато обнять Чарлза за плечи:
– ..теории, которой я верю не больше чем наполовину. Как только Дарвин закончил препарировать усоногих рачков Лайеля, он поехал в Лондон, чтобы повидаться с Ричардом Оуэном. Помещения, которые он занимал в Королевском хирургическом колледже, разительно отличались одно от другого. Одна комната представляла собой теплый кабинет, уставленный книгами, где витал дух учености и трубочного табака; другая - холодную лабораторию с операционным столом и набором скальпелей, ножей с изогнутыми лезвиями и хирургических ножниц, необходимых для анатомирования животных - как живых, содержащихся в клетках, так и мертвых, хранившихся в ящиках со льдом.
– Оуэн, - обратился к нему Чарлз, - можно мне одолжить коллекцию своих усоногих, которую в свое время я передал колледжу? Мне нужно гораздо больше родов, чтобы разобраться в изменчивости их структуры.
– Конечно. Ваша коллекция находится в музее без всякой пользы.
– Я был не совсем точен, когда употребил слово "одолжить". Усоногих рачков мне придется уничтожить: ведь я должен их препарировать, а помещать их обратно в раковины я еще не научился.
Оуэн улыбнулся этой попытке Чарлза сострить: его всегдашняя манера держаться отчужденно не позволила ему открыто рассмеяться.
– Вы вернете их в виде своей монографии. А это замена вполне равноценная.
Чарлза поражало, как много времени приходится отдавать сосредоточенной работе: и наблюдениям
– Совершенно непроизвольно я пришел к необходимости дать название нескольким клапанам, а также некоторым из более мягких частей тела, сказал он Эмме.
– А что, до тебя их никак не назвали?
– До меня их попросту не видели!
Одним из родов он занимался ровно тридцать шесть дней, а описание его заняло всего двадцать две страницы. Другим - девятнадцать, но зато Чарлз был вознагражден двадцатью семью страницами свежего материала.
– При такой скорости я никогда не кончу!
– простонал он, сидя в гостиной у камина.
– Эти "зверюги" и так отняли у меня больше года.
– Работа есть работа, - отвечала жена.
– Ты же любишь их, правда?
– Моих дорогих уточек? Да я от них без ума!
После того как одна за другой лопнули все предпринятые Адмиралтейством попытки направить Джозефа Гукера на Борнео, Малайские острова или в Индию для проведения ботанических исследований и положение выглядело безнадежным, неожиданно пришло спасительное письмо от барона фон Гумбольдта. Постаревший, но по-прежнему столь же активный Гумбольдт обрисовал все выгоды, которые сулила науке экспедиция по Индии и Гималаям, чьи ископаемые окаменелости неопровержимо свидетельствовали, что эта двойная горная цепь с высочайшими вершинами мира когда-то была морским дном. Это побудило министра финансов наконец-то согласиться выдать Гукеру, все еще получавшему половину своего прежнего жалованья, пособие из расчета четырехсот фунтов в год. Ему был разрешен бесплатный проезд на корабле флота ее королевского величества "Сидоне", на котором отправлялся в Индию новый британский генерал-губернатор.
– От души поздравляю, - сказал Чарлз своему молодому другу.
– Уверен, и путешествие, и экспедиция пройдут великолепно, но я хотел бы, чтобы они поскорее закончились. Пусть это и эгоистично, но мне будет вас страшно не хватать - во всем.
Тем временем сэр Джон Гершель прислал записку, предлагая вместе пообедать, как только Чарлз надумает выбраться в Лондон. Когда-то именно Гершель первым сообщил ему об издании Кембриджским философским обществом его небольшой монографии. Из Кейптауна сэр Джон вернулся в Англию в 1838 году, двумя годами позже экспедиции на "Бигле", и последующие девять лет занимался главным трудом своей жизни - "Наблюдениями на мысе". Вскоре он должен был стать президентом Королевского астрономического общества. При виде Гершеля на Чарлза нахлынула теплая волна ностальгических воспоминаний о пяти проведенных на море годах.
– Я пригласил вас, с тем чтобы просить принять участие в важной работе по заказу лордов - представителей Адмиралтейства, - сообщил Гершель за обедом.
– Они обратились ко мне с просьбой составить, я цитирую, "Руководство по научным исследованиям для офицеров военно-морского флота ее королевского величества, для натуралистов и просто путешественников:". В нем предполагаются, в частности, главы по астрономии, гидрографии, метеорологии и, конечно, зоологии, которую поручено написать вашему другу Ричарду Оуэну, и ботанике - ее делает сэр Уильям Гукер. Все мы считаем, что именно вы самый подходящий автор для главы по геологии. Что вы на это скажете?