Происшествие
Шрифт:
— Кто?
— Я, дядюшка. — Голос у Залоглу был унылый.
— Ты? Куда так поздно?
— Скучно мне стало наверху…
Ясин-ага не стал расспрашивать. Не в его обычае расспрашивать. Что бы ни происходило наверху, его это не касалось. За многие годы он привык ко всему этому. Часто в полночь, когда добрые люди видели, наверно, десятый сон, у ворот сигналил автомобиль хозяина, а за ним во двор въезжали еще несколько машин. Пьяные гости с визгом и криками выскакивали из автомобилей; женщины бросались на шею Ясину-ага, целовали его, оставляя следы помады на щеках.
Женщины из бара… Ясин-ага знал их всех наперечет. Конечно, приезжали только красивые. Музафер-бей не терпел у себя в имении
Сегодня Ясин-ага был в добром расположении духа.
— Ну, что нового? — спросил он.
Залоглу хотел ответить, что сам пришел к нему за новостями, но только вздохнул. Дядя давно уже дал согласие на его женитьбу и даже сговорился о цене. Оставалось только заплатить эту тысячу лир и сыграть свадьбу. И еще — усы… Без усов Залоглу не мог появиться в городе.
— Ты что вздыхаешь? — участливо спросил Ясин-ага и, почувствовав настроение Залоглу, стал утешать парня.
— Наберись терпения, — сказал он. — У того, кто уповает на аллаха, волк овцу не утащит. Твоему дядюшке Ясину семьдесят пять лет…
Но Залоглу позвали. И Ясин умолк.
— Иди, дядя зовет! — крикнула Гюлизар, а когда он подбежал к крыльцу и спросил, зачем он понадобился дяде, Гюлизар расхохоталась.
— Я пошутила, — призналась она. — Скучно мне одной. А ты где был?
— Разговаривал с дядюшкой Ясином…
Они прошли на кухню. Кухня была завалена свертками, банками, кульками: гости, нагрянувшие в полночь, привезли из города всякой снеди. Гюлизар села на низенькую скамейку, закинула ногу на ногу, закурила. Залоглу остался стоять. Он смотрел мимо Гюлизар, мимо голых коленей, которые она и не пыталась прикрыть.
— Ты что, уснул? — усмехнулась Гюлизар и стала усаживаться поудобней, освобождая ему место рядом. — Стоит как пень!
— А что же мне делать? — пробормотал он и отсутствующим взглядом посмотрел на женщину.
Гюлизар выругалась.
— Ну что ты так…
— Проваливай, — с досадой сказала она и отвернулась. — Раньше надо было учиться.
Залоглу молча толкнул дверь и вышел. Сверху доносилась музыка, истеричный визг и хохот женщин. Вдруг, все заглушая, прогремел голос Музафер-бея. Он звал Залоглу.
Залоглу пригладил волосы, вытер тыльной стороной ладони губы и побежал наверх.
Свет огромных ламп искрился в хрустальных бокалах. Пьяные музыканты с покрасневшими глазами водили смычками, дули в трубы. Женщины в красных, фиолетовых, зеленых, желтых платьях полулежали в старинных креслах в стиле Людовика XV и на венских диванах. У мужчин был скучающий вид. Музафер-бей уткнулся носом в тарелку с салатом и старался изложить свои идеи Зекяи-бею, выводившему Музафера из себя своей насмешливой улыбкой.
Зекяи-бей взял бутылку вермута, налил себе половину бокала.
— А дальше?
Музафер-бей послал племянника на кухню, показав на опустевший стол.
— Что дальше?
— Значит, Вольтер…
— Издеваешься, Зекяи, — рассвирепел Музафер-бей.
Зекяи-бей поставил бокал и положил себе салата.
— Ты неправильно понял Вольтера…
Музафер-бей перевел взгляд на книжные шкафы, закрывавшие сплошь левую стену залы. Он был признанным обладателем самой богатой в округе библиотеки и поэтому слыл самым культурным человеком. Он употреблял в полемике вызубренные наизусть отрывки из Локка, Джордано Бруно, Гоббса или Кондильяка…
Музафер-бей гордился своей библиотекой и охотно демонстрировал ее во всей красе гостям. Впрочем, люди сведущие не обольщались насчет начитанности Музафер-бея, не принимали всерьез его легко меняющихся взглядов и за глаза называли просто «жеребцом».
Книги, поблескивавшие в ярком свете ламп тиснеными корешками переплетов, были куплены и выставлены здесь не для чтения,
— Я правильно понял Вольтера. Я не невежда. Ты не можешь утверждать, что я невежда. Да что за примером далеко ходить, друг мои! Скажи-ка, что такое знание по Локку?
— Я не знаю.
Зекяи-бей мог взбесить кого угодно своим хладнокровием.
Музафер-бей с серьезностью ученика начальной школы, сдающего экзамен по хорошо знакомому предмету, начал:
— Знание — это не что иное, как понимание связи и соответствия или разницы и несоответствия двух каких-либо мыслей. Из этого следует, что наши знания не идут далее наших мыслей, и даже среди большинства наших простейших идей…
Музафер-бей внезапно захлебнулся, словно кран, в котором иссякла вода. Он забыл цитату.
— …даже среди большинства наших простейших идей…
Но дальше Музафер-бей забыл. Он покраснел до ушей, ему стало трудно дышать.
— Дальше? — невозмутимо и с притворным интересом спросил Зекяи-бей.
Не дождавшись ответа, он оторвался от тарелки с салатом. Его глаза за очками в толстой черепаховой оправе смеялись.
— Забыл? Твоя память сыграла с тобой дурную шутку. Ну ничего. А что ты знаешь о номинальном перипатетизме? Кто такой Буридан, Оккам, Фихте, Шеллинг или Кант? Я вижу здесь их сочинения. Расскажи-ка мне о критике разума Маха.
Музафер-бей сдался. Всегда так получалось при встречах с этим человеком. Зекяи-бей отличался острым умом. Он примкнул к революции в молодости, еще при жизни Ататюрка. Годы, проведенные в медресе [48] , не помешали ему после революции раньше всех сбросить джуббэ [49] и чалму и, по собственному выражению, стать цивилизованным человеком. Он в совершенстве овладел французским языком. В национальные праздники Зекяи-бей произносил самые зажигательные речи, обильно уснащая язык смелыми новообразованиями. Он был душой общества, признанным знатоком вин, женщин и табаков, знал множество анекдотов, которые рассказывал со вкусом и к месту. Зекяи-бея не видели пьяным. Он не бывал пьян, потому что умел пить. Не имея определенных занятий, он проводил время большей частью в городском клубе, там обедал и ужинал, непременно выпивал немного вина, охотно составлял партию в покер и безик. По-прежнему состоя в Революционной партии [50] , внутренне симпатизировал оппозиции, охотничьим нюхом чувствуя, что на новую, Демократическую партию работает время.
48
Медресе — духовное учебное заведение у мусульман.
49
Джуббэ — длинная широкополая без пуговиц верхняя одежда.
50
Имеется в виду Народно-республиканская партия.