Происшествие
Шрифт:
И хотя отец не сказал им ни слова, и даже не взглянул на них, женщина снова и снова повторяла это: ведь ее должна слышать Гюлизар, которая сейчас сидела около своей двери и расчесывала волосы.
У Гюлизар были длинные косы, она носила яркое цветастое платье, красила губы, сурьмила брови, пудрилась. К тому же ей было всего двадцать пять лет. Когда она смеялась, смех ее звенел на весь квартал. Это она как-то сказала о Джемшире: «Захочу, и сразу отобью его у этой дурнушки!»
—
— Был бы он здоров, — отвечала Сельви. — Откуда тебе знать, сколько у него дел?
— Да вот знаю, — не унималась Гюлизар. — Разве он не вербовщик, что ищет батраков для богатых хозяев?
— Это верно, но…
И Сельви умолкала, не зная, что к этому добавить, чтобы как-то оправдать отсутствие мужа. Ведь Джемшир еще зимой нанимал необходимое количество работников в хозяйства крупных землевладельцев. И как только наступал сезон полевых работ, он с надсмотрщиком Мамо сажал их на грузовики и партиями отправлял на хлопковые поля.
Коренастый Мамо, заядлый наркоман, был правой рукой Джемшира. Если Джемшир что-нибудь приказывал ему, повторять не было необходимости — он выполнял. Джемшир сделал его своим помощником и избавил от изнурительной работы у молотилки, на самом тяжелом месте, где в адскую жару приходилось метать снопы, поспевая за машиной. И Мамо служил ему верой и правдой.
Мамо нашел Джемшира в цирюльне Решида. Мамо вспотел, разыскивая хозяина.
— Ага, тебя зовет управляющий Ясин.
Джемшир лениво поднял голову:
— Чего ему от меня надо?
Мамо неловко снял с головы намокшую кепку, ударил ею о ладонь:
— Не знаю… — И стал ожесточенно чесать крупную лысеющую голову.
Цирюльник скосил глаза на Джемшира. Без его ведома Джемшир шага не ступал. Вот и сейчас, обернувшись, он вопросительно посмотрел на Решида и, помявшись, спросил:
— Что скажешь? Зачем я мог понадобиться Ясину-ага?
— Так ведь ты позавчера просил у него аванс!
Джемшир вспомнил:
— Ха… И в самом деле! А мне и ни к чему, глупой голове…
Он шагнул к наружной двери. На улице дождь лил как из ведра. По брусчатой мостовой катились на резиновых шинах фаэтоны с поднятыми тентами, бежали прохожие. Небо было затянуто тяжелыми черными тучами.
Джемшир повернулся к Мамо:
— Что будем делать?
— Паша в такую погоду пьет, — ответил Мамо по-курдски.
Решид, нацепив на нос очки, правил бритву.
— А ты как думаешь, Решид? — крикнул Джемшир цирюльнику.
— Что ты сказал? — переспросил тот.
Джемшир, заложив руки за спину, подошел к приятелю. На душе было
— Я спрашиваю, что делать в такую погоду?
Решид понял и улыбнулся.
Джемшир весело повторил:
— Да, Решид, что делают в такую погоду?
— Пьют ракы! — ответил за него Мамо.
— Браво, Мамо! Да вознаградит тебя аллах! Конечно, идут в шашлычную и льют за ворот. Правильно, Решид?
— Твоими устами мед пить, Джемшир-ага! Как прикажешь, так пусть и будет.
Стоило Джемширу услышать слово ракы, как мигом исчезала его неповоротливость и он становился веселым и подвижным.
— Только прежде надо сходить к Ясину-ага… — сказал Решид.
— Это верно. — Джемшир сунул четки в карман. — Сначала зайдем к нему, а уж потом… сами себе голова!
— Поедем в шашлычную Гиритли.
— А ну-ка, Мамо, позови извозчика!
Мамо напялил кепку и выскочил на улицу.
II
Маленькую, полутемную шашлычную Гиритли на мосту Курукёпрю по субботам заполняли рабочие в синих комбинезонах, мастера и служащие мыловаренного завода, прядильной и хлопкоочистительной фабрик.
На диске радиолы вращалась заигранная граммофонная пластинка, и громкий голос Хафыза Бурхана сотрясал воздух, густой от запаха жареного мяса и винных паров.
По запотевшим окнам шашлычной скользили дождевые капли.
Джемшир, Решид и Мамо уселись за столик в дальнем углу.
Занять этот столик не всегда удавалось — надо было приходить пораньше. Это было самое удобное место, и хозяин шашлычной заботился, чтобы оно доставалось уважаемому Джемширу: ведь, уходя, тот частенько оставлял на столике в дальнем углу кучу денег.
Джемшир достал из кармана часы марки «Серкисов» на серебряной цепочке — подарок отца — и повернулся к Решиду:
— А наш молодец-то запаздывает!
Решид и Мамо, улыбаясь, покачивали головами.
— Весь в отца, — сказал Решид.
Джемшир ухмыльнулся:
— Или отец не нравится?
— Разве может не нравиться?
— Тогда чего же?
Решид пригубил рюмку:
— Точно такой же, как ты в молодости!
Джемшир поднял стакан с водкой, привычно, одним духом, отпил половину и, поддев вилкой большой кусок шашлыка, отправил его в рот.
Глядя на лицо Джемшира, тронутое сеткой мелких морщин, но все еще красивое, Решид вспомнил о разгульных ночах в Тахтакале и Галате.
Джемшир думал о том же. Да, ему тогда было семнадцать лет — столько же, сколько теперь сыну. Как быстро летит время, да продлит аллах его дни!