Проклятая деревня
Шрифт:
— Молодые, глупые. Послушайте тех, кто век прожил. — сказала снова бабушка из автобуса.
— Мы же на практику приехали, нам нужно все изучить. Даже ночные страшилки. — сказала я.
— Не тебе, девонька, ночные страшилки изучать. — послышалось вдруг за спиной, и обернувшись я увидела довольно молодую, крепкую женщину с черными, как уголь волосами.
— Доброго дня вам. — сказала я немного удивленно.
— И вам доброго. — кивнула женщина и уставилась на меня своими светло-голубыми глазами. — Ты последнее время странные вещи начала примечать, да?
—
— Меня-то не бойся. — усмехнулась женщина.
— Ой, Глафира, тебя все боятся. — махнула рукой старушка.
— Даже вы, баб Тась? — засмеялась Глафира.
— Я уже свой век прожила, чтобы всяких соплюх бояться. — улыбнулась старушка, и я с удивлением отметила, что этой «соплюхе» не меньше сорока с копейками.
— Ну да и правильно. Волков бояться в лес не ходить. — странно заметила женщина и в миг став серьезной, повернулась ко мне и сказала. — Зайди ко мне сегодня, часиков эдак к пяти. Разговор есть, девонька.
— Ладно. — как под гипнозом сказала я, и пришла в себя только когда женщина ушла прочь, и скрылась за огородами.
— Неужто околдовала?! — глядя на меня, сказала та же самая баба Тася. — Вот Глафирка! Бесова девка.
— Все хорошо. — сказала я, — Только как зайду-то к ней, даже не спросила куда идти.
— Не переживай, ноги сами принесут. — махнула рукой, молчавшая до этого старушка, и мы с Юлькой переглянувшись, начали расспрашивать бабушек о деревне, о ее истории и о старом поместье, которое сейчас было библиотекой.
Глава 8
Девушка дернула рукой, и от боли в спине, невольно застонала. Слезы наполнили ее зажмуренные глаза.
«Я умерла? — подумала она, — Навряд ли, если бы умерла, не было бы боли»
— Лучше не дергайся. — вдруг услышала Надья скрипучий женский голос, и почувствовала, как кто-то вытер слезы с глаз прохладной, мокрой тряпкой.
— Где я? — спросила девушка.
— Ты в моем доме, пока не станет легче, будешь здеся.
— Кто вы? — девушка так же продолжала лежать с закрытыми глазами, боясь открыть их и увидеть за окном адовы пейзажи, так как ей все еще казалось, что она в преисподней.
— Я баба Варя. Тебя мой сынок притащил. Всю в крови. — сказала она, и Надья все-таки решилась открыть глаза.
Перед ней сидела тучная женщина лет шестидесяти. Седые волосы были убраны под платок. Льняное платьице было идеально выглаженным, а на плечах лежал разноцветный платок.
— Откуда притащил? — еле смогла сказать девушка.
— Так не сказал! — ответила женщина, — Ну ка девонька, давай пока ты в сознании, мы рану твою посмотрим.
—
— Потерпи. — сказала женщина. — Перевязать надобно, ты уже больше суток с одной повязкой лежишь.
— А сколько я вообще у вас нахожусь уже? — спросила цыганка.
— Так более пяти дней уже, — немного подумав, сказала баба Варя.
Надья вдруг с ужасом вспомнила, что произошло.
Ее побег, табор, местные, которые напали на них. И старик. Этот мерзкий старикашка, который пытался ее убить, да не вышло…
— Мать, — послышалось снаружи.
— Сынок пришел, — сказала женщина, выглянув в окно, — сейчас вернусь.
Старушка резво вскочила с кресла и вышла из комнаты, предварительно задернув шторы, которые висели на двери.
Девушка вновь закрыла глаза, прислушиваясь к разговору в соседней комнате.
— Там твоя зазноба в себя пришла. — сказала женщина.
— Как она? — тихо спросил мужчина.
— Не понимает ничего. Напугана. — ответила баба Варя, — я удивлена, что она очнулась. Сильная деваха видно. Я думала помрет, столько валялась без чувств.
— Сильная, раз выжила после всего. Она помнит хоть что-нибудь? — спросил снова мужчина.
— Ничего не говорила. — ответила женщина.
— Добро. Поеду я, у меня сегодня ночной дозор в усадьбе. Завтра сам за ней присмотрю. — сказал ее собеседник.
— Добро, — ответила она, и Надья услышала приближающиеся шаги.
— Что случилось с табором? — спросила девушка, как только услышала рядом с собой шарканье ног, и вздохи старушки.
— Я не знаю, девонька. — сказала она, вздохнув еще громче, — не стану врать, что все хорошо. Сын говорил, что страшное случилось.
— А вы сказали, что не знаете откуда притащил… Почему ваш сын спас меня? — спросила цыганка, — нас же не любят. Боятся и презирают.
— Сказала, и что ж. Откуда притащил не знаю, а кто ты догадалась уж. Чаво вас презирать, коль вы нам зла не делали. — удивилась баба Варя. — я не из тех, кто по слухам будет бояться.
— Значит вы хорошая. — сказала девушка, ойкнув, дернувши рукой.
— Хорошая, плохая. Богу одному судить. — сказала баба Варя. — Не переживай раньше времени. Может все и обошлось с твоими.