Проклятая мечта
Шрифт:
— Тише, дитя, — отец побледнел и передернулся. — Твоя мать сама виновата в своих бедах. Она — нищая горожанка, как и твоя бабушка. А мы с тобой будем жить славно. Припеваючи. У тебя будет много сластей, игрушек, ты не будешь ни в чем нуждаться.
Дейна слушала его и молчала, не зная, что сказать.
У князя, княжича и у Пола нрав был очень крутой. Говорили, что у нее со временем будет такой же, стоит только подрасти. Говорили, что девочке негоже так сердито хмурить бровки и так громко плакать. Говорили многое, но Дейна искренне не понимала, что в ней такого особенного, если она девочка? Кроме четырех
Пока она растерянно думала и глядела из окошка на дома, лавки и таверны, мимо которых ехала карета, отец нагнулся к ее уху и прошептал:
— Я научу тебя обуздывать твои стихии. Будешь паинькой — удачно выдам замуж.
Дейна решила, что он шутит, тем более княжич в конце своих коротких фраз снисходительно улыбнулся, И путь продолжился. Но смутное чувство беспокойства не покидало девочку — оно посещало ее частенько, стоило призраку Генри куда-то исчезнуть.
В ожидании, пока призрак появится рядом и скажет что-нибудь доброе, Дейна не заметила, как заснула.
Когда она открыла глаза, то обнаружила себя уже не в карете, а на руках отца. Княжич бережно прижимал дочь к груди и нес ее сквозь холодную черную ночь, через знакомые ворота — домой. Был ли дедов особняк теперь домом Дейны? Осталась ли она княгиней, когда мать развелась с отцом? Ничего этого девочка не знала и не могла знать, но твердо решила выяснить.
Она все еще была полна решимости дождаться призрака, когда служанки переодели ее и приготовили ко сну.
Уже лежа в мягкой уютной постели, Дейна слышала через толщу стремительно наваливающего тяжелого сна тихие пересуды горничной и няни:
— Лишь бы не заболело дитя.
— У нее холодные руки. И дрожит вся.
— Лишь бы ее мамаша не прибежала требовать.
— Княжич велел никого в детские покои не впускать. Закрыть на замок и все.
Закрыть на замок ее, Дейну Морлан? От любящей мамы?
Дейна нетерпеливо завозилась в постели, пытаясь принять удобное положение, и женщины подошли к ней. Но девочка не желала с ними говорить и закрыла глаза, притворившись спящей. А потом заснула по-настоящему.
***
Вопреки худшим предположениям служанок Дейна не захворала и не стала капризничать, просясь домой. Хотя временами ее так и подмывало расплакаться, но светлая надежда, что происходящее не продлится вечно, помогала ей оставаться спокойной. Более того — Дейна не улыбалась бабушке, деду и брату, когда те пришли убедиться в ее полной безопасности. Она сухо и сдержанно отвечала на их вопросы, стараясь не проронить ни слезинки.
— Это ее мать против нас настроила! — кинула с презрением княгиня Нейта.
И первая покинула комнату.
Следом за ней выскочил единокровный братец Пол. А дед Джон нахмурил седые брови, неодобрительно посмотрел на внучку и поджал губы.
— Вы дурно себя ведете, княгиня. Ваша вздорная мать совершила дурной поступок, и теперь вы должны нравиться всем. Вести себя подобающе.
Дейна не знала, что лучше: покорно опустить голову или смотреть в глаза деду, не отводя взгляда. И выбрала второе. Но у князя был настолько тяжелый взгляд, что с каждой секундой ее затея все сильнее была обречена на провал. А еще девочка не понимала, что не так делает, если не сказала ни единого грубого слова и даже не подумала устроить скандал. Хотя ей очень хотелось. Одна, в холодной
— Я буду вести себя подобающе, — тихонько пообещала она, хотя не вполне понимала, что это означает.
— Вот и умница.
Дейна сделала вид, что смирилась, а дед сделал вид, будто поверил в это.
Только бы противный Пол не пришел издеваться!
***
Прошло несколько дней — холодных, однообразных, пустых. Дейна сумела не заболеть, но не смогла стать веселой и доброй, как от нее этого ждали дед и бабушка. Поэтому они в конце концов отстранились от внучки и продолжали больше общаться с Полом, который подстраивался под каждое их желание. Дейну снова предоставили самой себе. В роскошных детских покоях имелось много разных кукол, домики и платья для них, и прочие прелестные вещицы, которые могли себе позволить только богачи.
Дейна Морлан уже не была богачкой и прекрасно это понимала, несмотря на маленький возраст. И к игрушкам боялась даже притрагиваться — настолько они выглядели волшебными. Казалось, одно прикосновение неосторожной детской ручки, и кукла из дорогого фарфора немедленно разлетится на куски. Поэтому она бралась только за тряпичные и деревянные игрушки, смея только смотреть на фарфоровых красавиц с белоснежными лицами и черными косами.
— Девочка ведет себя, как дикарка, — тихо сообщила нянька Жаннет горничной Полли. — Видно, материнское воспитание ужасно. Приучили ребенка Боги пойми, к чему.
— И то верно, — поддакивала расторопная горничная, стеля хрустящие от чистоты белые простыни. — Так вы бы убрали эти деревянные огрызки.
— Да к чему уж? Пусть играет, а то опять поднимет вой…
Дейна обиделась. Она никогда не поднимала никакого воя. И оставшееся время заточения в отцовском доме разговаривала с Жаннет, только если та задавала ей вопросы. Поэтому за Дейной очень быстро укрепилось слово «дикарка».
Но девочка не понимала, зачем и почему обязана быть доброй, вежливой и обходительной со злыми черствыми людьми, которые ненавидели ее мать.
***
Дождливый месяц Датин подходил к концу, но небеса не разверзались, чтобы посеять на земле снег. За завтраками, обедами и ужинами отец бормотал, что Боги гневаются на неразумных людей и глупых магов. Это было странно слышать от Водного мага, и однажды Дейна не выдержала:
— Но ведь мы здесь все маги, дорогой отец!
За столом повисла мертвая тишина. Старые супруги, Джон и Нейта, обменялись мрачными взглядами, и Эндрю спросил у дочери сквозь зубы:
— Что ты сказала, княгиня?
— Мы все здесь маги, — звонко, но уже не очень уверенно произнесла Дейна. — Выходит, мы все глупые?
— Напротив, княгиня, — хохотнул единокровный братец Пол, походивший на отца как внешне, так и поведением, и во всем старавшийся ему угождать. — Обычные стихийные маги разумны. А те, что вроде вас…
У отца вытянулось лицо.
— Пол, прекрати.
— Владение четырьмя стихиями отличает тупиц и дикарей. Ха-ха! Я слышал, горничная говорила, что ты дикарка!
Отец с силой ударил кулаком по столу. Зазвенели тарелки, подскочили бокалы и расплескалось их содержимое. У взрослых красное вино, у детей — золотистый сок. Все напитки раскрасили белоснежную скатерть уродливыми пятнами.