Проклятая шахта. Разгневанная гора
Шрифт:
Мул с перепугу выпрыгнул в окно, высадив при этом раму. Я опять-таки последовал за ним, а когда приземлился, как оказалось, в саду, то обнаружил почти совсем рядом свой протез.
Это был подарок судьбы, которые время от времени выпадают на нашу долю, но я-то в душе был убежден, что спасся только потому, что избавил от верной гибели мула. Знаю, что это выглядит глупо, но в бытность мою летчиком мы верили в еще более глупые приметы.
Я подобрал свой протез и полез в другой сад. Тем временем дом, где я был заточен, с грохотом рухнул, подняв громадное облако пыли. Я выбрался на узкую улицу,
Затем я пошел к мулу. Он стоял, молча наблюдая за мной. Уши у него были прижаты к голове, глаза прищурены, так что разглядеть, что они выражали, не представлялось возможным. Он стоял у входа в один из домов. Я распахнул дверь и вошел внутрь. Мул последовал за мной. После этого просто невозможно было с ним разлучиться. Клянусь, животное вело себя как человек. Вероятно, потому, что мул всегда жил вместе с людьми. В данный момент эта проблема не очень меня занимала, но я твердо знаю, что его присутствие придавало мне мужества, как будто рядом со мной был еще один человек.
Дверь вела в конюшню, в дальнем конце которой была деревянная дверь, и сквозь нее пробивался дневной свет. Мы направились к той двери, за которой была тропинка. Мул повернул направо. Я заколебался, совершенно не представляя себе, где мог находиться монастырь. В конце концов я решил положиться на мула. Тропинка была узкая и пролегала вдоль тыльной стороны домов, мимо открытых дверей конюшен. Тропинка резко повернула направо, и я увидел, что она упирается в лаву.
Нога страшно болела. Проходя мимо одного из домов, я заметил выпиравшие из стены огромные камни, и тут меня осенило: я взялся за недоуздок, вскарабкался на камень, а оттуда – на спину мула. Через минуту я уже ехал рысцой по тропинке, а мул, кажется, наконец успокоился – он был при деле.
Тропинка вывела нас на широкую улицу. Я потянул поводок, мул остановился.
– Куда теперь, старина? – спросил я.
Его длинные уши дрогнули.
Монастырь находился рядом с потоком лавы, поэтому я повернул налево, пришпорил мула, и он побежал рысцой. Мы миновали тратторию и статую Девы Марии и повернули направо. Оказавшись снова в окружении высоких домов, я ощутил себя в ловушке. И вдруг услышал свое собственное имя: «Дик, Дик!» Это была Хильда. Она выскочила из соседнего с тратторией лома и теперь бежала ко мне. Платье у нес было порвано, волосы растрепаны.
– Слава Богу, вы живы! – воскликнула она, с трудом переводя дыхание. – Мне показалось, что кто-то зовет на помощь. Я боялась… – Она не закончила фразу, посмотрела на меня, на мое лицо, потом на одежду. – Вы ранены?
Я покачал головой:
– Со мной все в порядке. Что с остальными? Где они?
– Я не нашла их.
– Где монастырь?
– За этим домом. – Она указала на дом, из которого вышла.
Я слез с мула и пошел к двери. Запах, доносившийся из траттории, вернул мне ощущение жажды;.
– Минутку, – сказал я и пошел в тратторию.
Я взял со стойки одну из бутылок, отбил горлышко о край стойки и начал пить. Вино было теплое и довольно крепкое, оно прочистило мое горло от пыли и пепла. Затем я протянул бутылку Хильде:
– Выпейте.
Она сделала несколько маленьких глотков, и я выбросил бутылку.
– Вот теперь можно идти в монастырь.
Мы вошли в соседний дом. Сломанные деревянные ступеньки вели наверх.
– Я была наверху, когда мне показалось, что вы зовете.
У нас за спиной послышался шум. Она вздрогнула.
– Что это? – испуганно спросила она.
Я понял, что девушка на грамм истерики.
– Это Джордж.
– О, мул. Почему вы зовете его Джорджем?
Мы вышли из дома с тыльной стороны и оказались в садике. Почему именно имя Джордж пришло мне в голову? Ну конечно же, ведь это мой талисман.
– Мой талисман носил имя Джордж, – ответил я.
Джорджем звали маленькую лохматую лошадку, подаренную мне Элис и всегда находившуюся со мной во время войны, пока я не попал в плен.
Мы подошли к следующему ряду домов.
– Смешно, он прошел за нами через весь дом.
– Джордж всю свою жизнь жил в одной комнате с людьми.
Мы миновали базарную площадь. Я посмотрел налево, откуда надвигалась лава. Двадцати футовая стена из черного шлака находилась в каких-нибудь десяти ярдах от главного входа в монастырь. Еще полчаса, и монастырь Святого Франциска перестанет существовать.
– Быстрее! Нам надо торопиться.
Я остановил ее, когда она уже устремилась к главному входу.
– Погодите. Мы должны решить, как будем действовать. Вы говорите, что обыскали весь монастырь?
– Да.
– Каждое помещение?
– Я не уверена.
– А вы обошли здание с внешней стороны?
– Зачем?
В помещениях обычно имеются окна. И заточенные в помещении пленники обычно пытаются как-то обозначить свое присутствие, например вывесить что-нибудь на окна, чтобы привлечь к себе внимание.
Она посмотрела на меня, лицо у нее светилось надеждой.
– О, почему же я сама не додумалась до этого?! Пойдемте же!
Я пошел за ней, мул за мной. Но вдруг цоканье его копыт затихло. Я оглянулся. Он стоял посреди дороги, прижав уши и принюхиваясь к серному запаху лавы.
– Оставайся здесь, Джордж, – сказал я. – Мы скоро вернемся.
Я входил под арку, когда Хильда уже бежала через двор. После раскаленных улиц каменный двор казался прохладным и освежающим. Я взглянул на окна. Они были подобны мутным старческим глазам, неподвижно взирающим на меня. Никаких признаков сигналов: ни платков, ни шарфов, а это означало, что в комнатах никого нет.