Проклятая
Шрифт:
— Ты удивительно безмозглый дух, — с чувством сообщил монах. — Твои слуги принесут нам сегодня поесть? Кормить тебя этим явно невозможно.
Я посмотрела на тухлую еду.
— Кормить…меня?
— Ну конечно, — хмыкнул монах. — Чтобы тебя убить, я должен освободиться от твоего проклятья. Ты сейчас точно никого расколдовать не сможешь, дух, твоё тело слишком слабо. Поэтому давай, приходи в себя, а потом мы ещё потолкуем.
Я хлопала глазами, ровным счётом не понимая, о чём он говорит.
А духи
Голова кружилась адски и всё, что я помню: как бездумно открывала рот, когда клирик, морщась и глумливо улыбаясь, подносил очередную ложку, кажется, пюре, и бормотал:
— Давай, девочка. Это за маму… это за папу…
А после зачем-то направился в мой кабинет. Конечно же, не смог выйти из спальни. Поморщился:
— У тебя есть сонное зелье, дух?
Я обессиленно кивнула.
— Тогда прикажи принести.
Я машинально махнула рукой и только потом спросила:
— Зачем?
— Твоему телу, дух, надо выспаться, — отозвался монах, снова осматривая спальню. — По меньшей мере.
— Прекрати… называть… меня… духом, — шепнула я.
Мне под нос сунули бокал с зельем.
— Почему? Ты дух, занявший это несчастное, истощённое тело. Бедная девочка, эта Алисия, — произнёс где-то рядом монах.
— Алисия… это…я, — шепнула я, проваливаясь в чёрную-чёрную бездну сна.
Ответил мне что-то монах или нет — я уже не разобрала.
Мне снился Максимилиан. Он вернулся в Утёс, мой отец не казнил его. Да, Максимилиан вернулся, чтобы забрать меня. Я уехала в его страну, к сказочным садам и водопадом. Мы выросли вместе, и на празднике моего совершеннолетия Макс сделал мне предложение руки и сердца. У отца к тому времени давно родился наследник, мой брат, и я вольна была выйти замуж за Максимилиана, тем более что его отец и мой стали союзниками. Нам устроили чудесную свадьбу — в долине водопадов, под звёздным небом и сияющей луной. В конце празднества Максимилиан надел мне на палец кольцо и наклонился поцеловать. Я, улыбаясь, закрыла глаза и протянула к нему руки… Но поймала только пустоту. Удивлённая, я открыла глаза… и задохнулась от ужаса. Повсюду вокруг меня лежали трупы. И Максимилиан смотрел на меня пустыми глазницами мертвеца…
Я проснулась, крича его имя и обливаясь слезами.
В малюсенькое окошко-щель проникал неяркий утренний свет. Юноша-монах сидел у раззявленной пасти камина и смотрел на меня расширенными от удивления, а может, и ужаса глазами.
Я ответила ему сердитым взглядом.
— Почему ты ещё не сдох?
Он усмехнулся.
— И тебе с добрым утром. Странно, мне казалось, одержимым не снятся кошмары. Или у тебя слишком тесная связь с телом, дух?
Я села на кровати и потёрла глаза, заодно и стирая слёзы.
— Почему ты всё время называешь меня духом?
— Это имя девочки, чьё тело ты используешь. У тебя нет имени, дух, — убеждённо сообщил монах и подул на скрещенные пальцы. Из его рта вырвалось облачко пара.
Я плотнее закуталась в одеяло.
— Я не дух. Я…
Чудовище, ведьма, убийца…
— Ты одержимая, — отозвался монах. — Дух, занявший чужое тело. Ты должен быть изгнан обратно в ад.
Я нахмурилась.
— Мечом? А как же тело?
— Тело ничто без души, — монах принялся растирать руки. — А душа бедной девочки на Небесах.
Я не выдержала и хрипло засмеялась.
— Ты что, правда, веришь в этот бред?
Монах промолчал, лишь сильнее стал растирать руки.
Я поёжилась и выдохнула вместе с облачком пара:
— Здесь так холодно… Почему?
— Потому что твои слуги не додумались принести дрова для огня, — ответил монах.
Я махнула рукой, отдавая приказ, и, оглядывая клирика с головы до ног, тихо произнесла:
— Ты замёрз.
Он промолчал, и я кинула ему одно из моих одеял.
Юноша поймал его. Перевёл удивлённый взгляд на меня и вскинул брови.
— Должен признать, ты очень странный дух.
— А ты странный клирик, — пожала плечами я.
Юноша поморщился.
— Клирик? Не называй меня так.
— Почему? — фыркнула я. — Ты же называешь меня духом.
Монах усмехнулся и стал наблюдать, как сами собой складываются дрова в камине и из маленькой яркой искорки вырастает лепесток огня…
Я тоже потянулась поближе к теплу — выбралась из кокона одеял, шагнула к камину…
Юноша поморщился, когда я оказалась рядом.
— Знаешь… Тебе, правда, не мешало бы помыться.
Я замерла. И мне, которой больше года, а, может, и двух было плевать на свой внешний вид, вдруг стало ужасно стыдно перед этим святошей.
Господи, как я, принцесса Алисия, могла так опуститься, что какой-то монах, сидя рядом со мной, морщит нос от моего вида… и… запаха?!
Ужас.
Монах снова вскинул брови, когда я, отдав приказ духам, попыталась встать. Неожиданно подал мне руку, помог. И медленно повёл к двери.
— У тебя манеры, как у рыцаря, — борясь с головокружением, выдохнула я.
— К твоему сведению, дух, я рыцарь, — прошипел монах и локоть, за который я держалась, дрогнул.
— Серьёзно? — хихикнула я — звук очень странный получился, больше на кашель похожий. — Ты же монах.
— Одно другому не мешает, — отозвался он. — Я рыцарь ордена Святого Креста. Хотя тебе это, дух, знать необязательно.
— Надоел ты с этим "духом", — простонала я и выпустила его локоть. — Я прикажу подать завтрак в столовую… тут где-то же должна быть столовая.
Монах поджал губы, пряча улыбку.