Проклятая
Шрифт:
Эм… если… пятнадцать… драконы стареют медленно, но я… мне, что, сейчас под тридцать?! Или даже больше?! И я умудрилась столько проспать?!
— Алис, ты почти не изменилась, — обнадёжил меня дракон. — Честно.
Я закусила губу, чувствуя, что ещё чуть-чуть и разревусь. Нет, ну как же это так, а? Как же…
— Алис, а можно я тебя к себе отнесу? — робко предложил дракон.
Я всхлипнула.
— Тебе у меня понравится, честно. Ты только не плачь, ладно?
— Твой отец тебя выпорет, если узнает, что ты ко мне прилетал, — прохрипела я.
Арман нервно хихикнул:
— Нет, это вряд ли.
Я поймала его взгляд. Всё, что он говорил, как-то не вязалось с моей действительностью. Какой дом, какой взрослый…
Арман опустил голову и тихо произнёс — почти шепнул:
— Ты только не прогоняй меня больше, ладно?
Я машинально кивнула. Голова кружилась, перед глазами плясали какие-то странные точки. Лицо Армана постоянно то расплывалось, то становилось странно чётким, то превращалось в драконью морду.
А ещё жутко чесалось всё тело, и я даже представлять боялась, как сейчас пахла. И в волосах ощутимо кто-то бегал. Кто-то маленький.
Боже…
А платье частично расползлось, стоило Арману поднять меня на руки. Я покраснела, но дракон благородно сделал вид, что ничего не заметил.
Сказал только:
— Поверь, Алис, когда я видел тебя прошлый раз, ты выглядела намного хуже.
Тогда на мне хоть платье было нормальное…
— Что это? — ахнула я, когда мы взлетели. Я привычно прижалась к шее Армана — он действительно вырос. И не только как человек. Дракон был теперь просто громадный. И очень красивый — точно покрытый алмазами, лучился на солнце — глазам смотреть больно. И гладкий, как змея — я волновалась, что свалюсь. Но Арман, кажется, освоил отцовскую магию — и я почти не чувствовала встречного ветра.
Арман посмотрел вниз, и у меня в голове раздалось: "Я полагал, что это ты вырастила. Нет? Не похоже на магию монахов".
Я захлебнулась ответом — заросли винограда и розы, сплошь покрывавшие мой замок и тот самый кусок бесплодной земли, на который я когда-то не могла налюбоваться, безусловно, были детищем отнюдь не монахов.
Но как это у меня получилось?!
У Армана оказался действительно красивый и уютный дом — всего два этажа, да чердак с подвалом. Сад рядом — точнее, буйно разросшиеся цветы и деревья, посаженные в абсолютно бестолковом порядке. Огромный луг перед домом — отличное место для приземления. Арман что-то говорил, рассказывал о том, как нашёл здесь полуразвалившуюся лачугу, как долго её ремонтировал и достраивал, но я почти не слушала. Больше всего на свете я желала горячей ванны и сменной одежды. Безумно.
Внутри тоже было весьма уютно. Не вычурная пышность дворца и вовсе не угрюмая обстановка родного замка Армана — наоборот, солнце, дерево и запах, отчего-то, мёда.
Слуг у Армана тоже не было — ничего удивительного, так же, как и у его родителей. Раньше мне самой не нравилась лишняя возня около моей персоны (и лишние уши с глазами), но сейчас это создавало определённые проблемы. Я ещё с трудом двигалась, но помощь Армана приняла только в приготовлении ванны. А вот раздеться и даже просто окунуться в пенистую, пахнущую лавандой воду было сродни пытки. К тому же вода мгновенно почернела. И да, в моих волосах обнаружились
Отвыкла я без духов. Совсем…
В купальне было зеркало — роскошь. Большое, в полный рост. В третий раз сменив воду и наконец-то — о, небо! — почувствовав себя чистой, я получила возможность осмотреть себя с ног до головы.
Арман говорил, прошло пятнадцать лет. И я знала, как должна выглядеть женщина в моём возрасте. У неё появляются морщинки, "плывёт" фигура, тускнеют, а то и седеют волосы… На меня же из зеркала смотрела молоденькая девочка, тоненькая и стройная, как берёзка. Гладкая кожа казалась жемчужной, а волосы, потемневшие от воды и ниспадающие крупными локонами ниже пояса, ничуть не казались тусклыми.
Больше шестнадцати, глядя в зеркало, я бы сама себе не дала. И чувствовало примерно на столько же.
Может, Арман ошибся?
Но почему тогда он изменился? Почему так зарос мой замок, в конце концов? Благодаря какому заклинанию истлело платье?
И как я умудрилась выжить там — одна, без еды, воды и…
Чёрт, как же я есть хочу!
Арман как раз выкладывал на стол нечто подгоревшее и со всех боков чёрное, когда я, завёрнутая в простыню, влетела на кухню.
— Я пытался утку приготовить, но она не получилась, — начал оправдываться дракон, когда я схватилась за обугленный край чёрного нечто и с наслаждением впилась в жёсткое мясо. — Эй, ты, может, подождёшь, а? Бог, говорят, троицу, любит, третья у меня точно должна получиться. Должна же она хоть когда-то получиться, ну?
Я, жуя, осмотрела стол, увидела ещё одно подгоревшее нечто и внутренне возликовала.
— Мда, Алис, — пробормотал Арман. — Дай, я тебе хоть воды налью. И, это, жуй помедленнее, а то мне на тебя смотреть страшно.
— А фы не смоффи, — откликнулась я. — И фооффе, я фофолофалась.
Дракон хмыкнул и поставил передо мной кувшин с водой.
— Ты почти не изменилась, — удивлённо произнёс он, разглядывая меня с головы до ног. — Это невероятно.
Я отсалютовала ему утиным крылом.
— Даже похорошела, — продолжал Арман. — Изумительно… Я тоже так хочу.
Я подавилась и закашлялась. Как — так? Пролежать, как дура, целых пятнадцать лет моей и так, скорее всего, весьма недолгой человеческой жизни?
— Ладно, — встрепенулся Арман. — Алис, я, собственно, хотел тебе предложить… Раз уж ты проснулась… И вообще…
Я покосилась на него.
Угу. Дай, угадаю — мы летим за…
— Понимаешь, я дракон, а у меня пустая сокровищница. И вот я подумал, а почему бы не начать собирать редкие манускрипты и артефакты? Раз уж у меня есть ты, и ты поможешь с ними разобраться…
Я сглотнула. Начинается…
Арман улыбнулся, разом став похожим на пятнадцатилетнего мальчишку.
— Во-о-от… Ты же слышала о Великих Гробницах?
Или о курганах Готтавард. О да, я слышала. Там такие, как я — с мозгами набекрень — практиковали некогда чёрную магию и жертвоприношения.
— Ну как? — улыбка дракона стала шире. И довольней — оценил, похоже, реакцию.
Я осушила кувшин и повернулась к Арману:
— А это… обязательно?
— Нет, ну, ты можешь остаться, — протянул дракон. — Я сам слетаю. Но если меня там убьют, или я вдруг пропаду — это будет на твоей совести.