Проклятая

Рубцов Александр

– Ты ведь понимаешь, что с меня шкуру снимут, если кто узнает, - обратилась женщина к Рыбину.
– Не подставь меня.

– У меня ничего нет, - вмешалась Аня.
– Мне просто нужно увидеть брата. Все пройдет хорошо. Обещаю.

Женщина окинула Аню оценивающим взглядом, прошла к столу, уселась и буркнула:

– У вас минут двадцать. Разбирайтесь, прощайтесь и скажите спасибо, что у вас есть такие друзья.

– Вера, ты ведь знаешь, что я в долгу не останусь, - Рыбин взял ее за кончики пальцев и другой рукой нежно провел по коже от запястья к локтю.

Аня вновь подивилась ему.

Вера была как минимум лет на десять его старше.

– Идите уже.

Она попала в распоряжения старшего лейтенанта. Он отвел ее в небольшую подсобку и удалился. У Ани дрожали плечи от напряжения. Она чувствовала себя так, словно только что выпила три-четыре кружки крепкого кофе и не могла устоять на месте. Ей в голову вдруг пришел вполне резонный вопрос: а хочет ли с ней видеться Сергей? Если рассудить логически, то ответ будет отрицательным. "Привет, Ань. Как дела? Я убил маму, но нас это никак не касается. Мы навсегда останемся братом и сестрой". Какая же ты дура! Зачем ты приперлась сюда? У него сейчас и так проблем хватает, а еще и ты хочешь устроить очную ставку. Надавить на болевые точки, чтобы окончательно сломать. Но теперь уже отступать поздно. С чего начать разговор? "Сергей, что ты наделал?" "Что случилось?" "Как ты мог?" "Привет, Сергей. Я, как только услышала, сразу же примчалась. Что случилось?" Что еще она может сказать? А там по обстоятельствам. Если в комнату зайдет уже незнакомый мужик со слюнями, стекающими по подбородку на плечо, то и говорить будет не о чем. Или же вдруг сюда зайдет психопат и начнет с криками кидаться на Аню, пытаться ее укусить или вырвать клок волос.

Она осмотрелась. Комната, которую им предоставили, была размерами в два раза меньше, чем та, в которой остались Рыбин и Вера. В углу стояли два стула, принесенные, видимо, для них. Аня поймала себя на том, что грызла ноготь.

Снаружи послышались шаги, и от напряжения у нее разболелся низ живота. Дверь открылась. В сопровождении знакомого старшего лейтенанта вошел Сергей.

Точнее, то, что от него осталось. Аня открыла рот от изумления. Перед ней стоял незнакомый сорокалетний мужик, похудевший до неузнаваемости, весь седой и покрытый сетью морщин. Он увидел Аню и в глазах его загорелся огонек.

Все, о чем она думала до его прихода, исчезло. Перед ней стоял ее младший брат. Да он плохо выглядит. Но это он. Это тот человек, с которым она провела детство. Братишка, которого она обожала, хоть и пыталась скрыть это чувство.

– Привет, - выдавила она из себя и разревелась.

Сергей подошел к ней. Большим пальцем он стер слезинку, бегущую по щеке Ани. Они простояли так несколько секунд. Вдруг Аня не выдержала и бросилась ему в объятия. На его рубашке остались следы теней. Сергей ответил ей сначала неуверенно, но уже через секунду прижимал ее к себе, что было мочи.

– Что ты тут делаешь, Ань?
– спросил он.

– Вопрос в том, что ты тут делаешь?
– она шмыгнула носом.
– Что с твоим лицом?

На лбу Сергея зияла глубокая рана. На левой щеке темнели четыре полосы - следы, оставленные ногтями. Он грустно улыбнулся. Он вдруг поменялся в лице.

– Ты на похороны приехала?

– Да. И... И к тебе.

– Остановилась дома?

– Ну да. А что?
– она растерла

тушь по щекам.

– Тебе нельзя там оставаться.

– Что? Это еще почему?

– Потому что я не знаю, получилось у меня или нет.

– Что получилось?

Сергей вдруг "завис" уставившись в точку на стене. Аня нахмурила брови. Глаза брата нервно забегали из угла в угол - признак бурной деятельности в голове.

– Что должно было получиться?
– повторила она вопрос.

– Не важно, - он вновь схватил ее за плечи.
– Уезжай оттуда. Не ночуй там.

– Да что происходит? Может, посвятишь меня?

– Ты можешь хоть раз в жизни сделать так, как тебе говорят, не задавая вопросов?

– Ты меня пугаешь, Сергей.

– Она... Мама... Ты не понимаешь, - он принялся ходить из стороны в сторону.
– Это была не мама. Понимаешь? Он приходил к ней по ночам.

Аня вновь зарыдала.

– Сергей, - протянула она.

– Ань. Просто пообещай, что не вернешься туда ночью.

– Перестань, Сергей.

– Пообещай, я прошу тебя!
– неожиданно он встал на колени и схватил Аню за руку.
– Ты обещаешь? Видишь, я даже встал на колени. Скажи, что...

– Сергей!

– Пообещай!
– он сорвался на крик.

– Я обещаю!
– сказала она.
– Обещаю. Ты доволен?

Он встал с колен. Посмотрел в глаза Ане и тут же спрятал взгляд. Улыбнулся. В комнату вошел старший лейтенант. Он окинул обоих тревожным взглядом и спросил:

– Вас тут все в порядке?

– Конечно, - ответил Сергей и взял Аню за руку.

– Я не тебя спрашиваю, - грубо обрезал старлей.
– У вас все в порядке, девушка?

– А?
– Аня растерянно огляделась, не понимая, что от нее хотят.
– Да, конечно. Мы уже почти закончили.

Старший лейтенант исчез с поля зрения. Сергей прижал сестру к себе.

– Все в порядке. Все в порядке. Главное, что все закончилось.

Это было последней каплей. Аня грубо оттолкнула брата и крикнула:

– Что закончилось, Сергей? Что? Ты совсем ополоумел? Что в порядке? Ты убил ее! Ты убил ее и сейчас говоришь мне о ком-то, кто приходил к ней по ночам. Ничего не закончилось! В лучшем случае тебе впаяют срок.

Она отошла назад. Сергей умиротворенно улыбался. Аня окончательно убедилась в том, что брат свихнулся.

– Ань, ты не держи на меня зла, - сказал он.

А у Ани вновь на глаза навернулись слезы. Она прошла к двери и постучала.

– Прощай, Сергей, - выдавила она из себя и вытерла щеку ладонью.

В комнату вошел старший лейтенант.

– Мы закончили, - сообщила она ему и проскользнула в коридор.

12

Рыбин сделал глоток крепкого чая, приготовленного сердобольной, надоедливой Верой и закрыл глаза от удовольствия. Вера - молодец! Вера знала, какой чай он любил. Стакан обязательно маленький; больше половины отвара черного чая; кипяток; сахар, две ложки; сливки - именно в таком порядке и никак иначе. Только тогда чай по-настоящему вкусный. Только тогда он бодрит. А бодрость ему нужна была, как никогда. Голова разрывалась с тяжелого похмелья. В последнее время после пьянок это становилось нормой.