Проклятье для дракона
Шрифт:
Входить в ревущее слепящее жаркое пламя было очень страшно. Невыносимо страшно. Не так я представляла себе собственную смерть. Я её себе вообще не представляла!
Горячие языки огня лизнули мои запястья, призывая к себе, и я сделала последний разделяющий нас шаг, с силой сжав зубы, твёрдо решив не позволять этим психам насладиться своим криком.
Но боли не было. Было очень тепло и страшно, а потом…
А потом земля под ногами пропала и я сорвалась в бездонную пропасть! Крик всё-таки сорвался с моих губ, когда я не увидела вокруг себя пламени и камина. Я не видела ничего!
Пропасть затягивала меня к себе.
Если я умерла, то это было удивительно быстро и безболезненно. Я думала, гореть заживо — очень больно. Да что там, я была в этом уверена! А я не почувствовала ничего, только лишь тепло.
Когда пропасть расступилась, меня вышвырнуло на мягкую траву цвета мятной зелени. В нос ударил аромат свежести и каких-то сладких трав, глазам стало больно от яркого солнечного света.
Я оказалась на лесной поляне, трава на которой была сине-зелёного цвета с большими красными цветками. Чуть дальше тянулся величественный лес тёмно-синего цвета, с другой стороны был… замок. Далекий, светлый и большой. Замок!
А над головой светили два солнца, переплетая золотистые и светло-розовые лучи в причудливом танце!
— Яра, — позвал до щемящей боли знакомый голос.
Я позабыла про замок, солнца и синюю листву. Я позабыла обо всём на свете, резко обернулась и со смесью ужаса, радости и валящего с ног облегчения увидела маму.
Мою дорогую мамочку, моего самого любимого человека на свете. Слёзы потекли по щекам, обжигая, когда я всмотрелась в такое знакомое лицо той, кто всегда была со мной.
— Мам, — прошептала я, не в силах сдерживать слёзы, и, подбежав к ней, хотела обнять, но… на мне, как и на ней, всё ещё были наручники.
Это странно. Если мы умерли, почему наручники остались на нас?
— Ярочка, слушай меня очень внимательно, — как никогда серьёзно начала мама, заглядывая в моё лицо, — я не рассказывала тебе всей правды, потому что думала, что прошлое никогда не найдёт нас. Я ошибалась. Прости меня, родная моя, я так виновата перед тобой!
Мне маму прощать было не за что, потому что я её ни в чём не обвиняла. И не было ни капли сомнений в правдивости её слов. Я всегда безоговорочно верила ей, как она верила мне. И потому всё, что она сказала дальше, я даже не подумала ставить под сомнение:
— Твой отец — король. Мы с тобой сбежали от него в наш с тобой мир после того, как я узнала о его на тебя планах. Он собирался отдать тебя императору, Яра, дракону! Я не могла допустить такого, поэтому, нарушив все наложенные запреты и наплевав на правила, забрала тебя и ушла. Тебе уже девятнадцать и… и мне невероятно жаль, что он нашёл нас. Тебя отдадут ему, отдадут дракону, Яра.
Дракон, император, король… Я не усомнилась ни в чём. Мне всю жизнь хотелось чуда, хотелось мистики. Я изучала разные тайны и легенды, читала фэнтезийные книги, представляя себя в роли героинь, и всегда верила, что волшебный мир существует. Полагать, что люди единственная разумная раса, было бы по меньшей мере эгоистично.
И сейчас, когда моя родная мама говорила об этом, я безоговорочно
Но куда важнее другое.
— Что с тобой будет? — задала я самый важный вопрос.
Она не зря сказала о том, что нарушила законы и запреты. Отец не простит ей этого. Ни за что не простит.
Мама отвела взгляд в сторону, но ответить не успела.
Внезапная вспышка, хлопок, и на поляну рядом с нами уверенно вышел один из мужчин, что участвовали в нашем покушении. За следующие несколько минут весь их мини отряд собрался на поляне, а едва появился и отец, все дружно повернулись и направились в сторону виднеющегося замка.
Единственным плюсом было то, что с нас наручники сняли.
=3=
— Ты моя дочь, — произнёс отец уже в замке.
Сидеть в тёплой гостиной в мягком кресле оказалось невероятно удобно. Мы с ним были вдвоём, сидели в креслах, повернутых полубоком к горящему камину. В руках были чашечки с каким-то горячим напитком, очень похожим на кофе, но имеющим несколько иной вкус — более насыщенный, цветочный. На моих коленях лежал тёплый вязаный плед, невероятно мягкий и согревающий. На столике стояли тарелочки с разнообразным печеньем, кусочками шоколада, пирожными.
Мама лежала несколькими этажами выше в огромной спальне на невероятно большой кровати под таким же тёплым одеялом.
С того момента, как мы переступили ворота замка, встреченные мини-войском, всё изменилось. В смысле, вообще всё. Это только потом мне объяснили, что случилось это из-за того, что следящий за нами императорский посол отправился с донесением к хозяину и больше можно было не притворяться.
Маме тут же была оказана медицинская помощь высоких женщин с острыми ушками и чуть раскосыми глазами. Воины перестали корчить из себя суровость, маска ледяного брезгливого безразличия слетела с лица отца, оставив вместо себя вину, сожаление, раскаяние…
Признаться, я стояла с отвисшей челюстью, не совсем понимая, что это такое сейчас происходит. Что за стремительные перемены? Все резко сошли с ума?
Полной неожиданностью стало осознание того, что я информацию об императоре-драконе восприняла спокойнее, чем резкую перемену поведения похитившего нас с мамой отца.
Теперь он извинялся перед ней, говорил, что так было нужно, а она, вот так новость, говорила в ответ, что всё поняла и специально засветила наш с ней разговор. Кто ничего не понимал, так это я.
А маму тем временем увели в спальню, накормили, залечили и переодели. Когда со всем этим было покончено, за окном уже собирались сумерки, и маму фактически заставили лечь спать.
А нас оставили в гостиной — меня, подобревшего родителя и запас вкусностей.
— Я догадалась, — осторожно ответила я, кивнув.
— Что мать сказала тебе? — пить вкусный напиток под его внимательным изучающим взглядом было немного страшновато.
— Что ты собираешься отдать меня дракону, — не видела я смысла скрывать, посмотрела ему прямо в глаза — такие же тёмные, как и мои.