Проклятье гномов. Клинки и розы
Шрифт:
— Что!?
— Ах, я что-то не то сказал? Я имел ввиду, что ваш череп чудесным образом смог выдержать удар дубовой ветки и не пострадал! Это прекрасно, милорд! Вы удивительно твердолобый!
Людвиг побагровел, схватил тщедушного человечка за грудки и прорычал:
— Достаточно! Осмотрели голову, теперь осмотрите тело!
— Сейчас-сейчас… — пролепетал Герман, промокая ватой макушку графа. — Раздевайтесь.
Людвиг медленно отцепил шпагу, покорно вытащил руки из рукавов камзола и задрал белую окровавленную рубашку.
— Так… Ой, и здесь тоже прекрасно! Внутренние органы не задеты. Сейчас мы обработаем, сейчас мы занозы удалим! — Герман вооружился небольшой иголкой.
— Ох… — Людвиг поморщился, чувствуя на теле холодные пальцы лекаря.
— Терпение, терпение… Вы ведь, граф, а, кто его знает, может быть, и будущий госуда… — Герман сам не заметил, как стал заговариваться.
— Чего-чего?
— Терпите, Людвиг! Графу, тем более, королевской крови положено быть терпеливым и выносливым! — лекарь продолжал ковыряться в боку.
— Ох… Вы закончили? Ох…
— Сейчас-сейчас… Еще маленькая занозочка… Это надо удалить, это может загноиться… Сейчас-сейчас…
— Достаточно! — Людвиг дернулся, и Герман, орудовавший иголкой, непроизвольно ткнул ее в живот «больного». Кровь обильно полилась на одежду.
— Ах, простите…
— Да ты убьешь меня, каннибал! — Людвиг резко встал, толкнул незадачливого лекаря, и тот чуть не упал. Граф вырвал из рук Германа ткань, пропитанную раствором, и сам протер себе бок и окровавленный живот.
— Ах, простите, милорд… — жалобно произнес лекарь, — Мне послать за прислугой? Вам принесут чистую рубашку.
— Не надо! — рявкнул Людвиг, теряя всякое терпение. Он уже получил и узнал тут все, что хотел. Граф быстро заправил рубаху в штаны, надел камзол и потянулся за шпагой.
— Стойте, я применю лечебную магию…
— Хватит! — граф уже полностью оделся и быстрым шагом вышел из комнаты, не обращая внимания на заискивающего перед ним Германа.
Людвиг еще не успел закрыть за собой дверь, как услышал очень тихий, едва различимый шепот: «Что творится, святая Виселица! Людвиг… А Карл, бедный, бедный Карл! Что же с нами будет?..»
Королевский дворец между тем жил своей жизнью. Из парадного зала все еще слышались праздничные песни, звон посуды и людской хохот. На сторожевой башне шептались стражники, иногда кашляя и шурша одеждами. Людвиг прекрасно знал, что они там, хотя и на службе, втихаря потягивают вино и травят скабрезные анекдоты. А кто их будет сегодня проверять? Старшие офицеры на королевском пиру, а младшие наверняка сидят в караульной, режутся в карты и тоже пьют. Сегодня все пьют. Только, возможно, для короля этот пир — последний!
Людвиг преодолел еще две небольших залы, и тут до его слуха долетел отдаленный скрежет стали. Граф ускорился и вскоре вышел к небольшому портику у королевской оранжереи…
— Нет,
В узком проходе отчаянно фехтовали на шпагах Робер и Эдуард. Они обменивались ударами и репликами, вальсируя на шахматных каменных плитах. Там же, на полу лежали наспех сброшенные плащи.
«Безумец! Я же ему указал на младшего Карла, почему он сцепился с Робером? Впрочем, если мой старший братец не выйдет живым из этого поединка, то дорога к Проклятому трону станет немного свободнее!».
Людвиг вспомнил, что Эдуарду с детства не нравился Робер. Этому фигляру и виршеписцу всегда и все давалось легко: учеба в академии, полезные знакомства, женщины… На каждой столичной улице с легкостью обнаруживался хотя бы один дом, где Робер мимоходом мог выпить с другом или провести ночь с женщиной. Молодой маг Огня имел огромное количество приятелей и поклонниц еще и благодаря своим стихам. Самому младшему, Эдуарду, всегда было завидно, ибо он сам пользовался скромным успехом у дам, чаще наведываясь только на аллею Любви…
— Эдуард, опомнись, я же могу тебя поранить! — выкрикнул Робер, отражая очередной выпад.
— Зачем вы защищаете эту шлюху? (очередной наскок и неудачный удар ниже груди).
— Шарлотта — не шлюха! Я люблю ее! (блокировка опять удалась, хотя шпага Эдуарда, уходя вверх, чиркнула Робера по щеке).
— А она любит всех! — Эдуард уже совсем запыхался, но упорно продолжал наскакивать на своего соперника. — В ее постели мужскими панталонами пахнет сильнее, чем духами!
— Клеветник! Жирный выродок!
— Я тебе покажу выродка, паяц! — розовые щеки Эдуарда надулись, и он с ревом бросился в очередную атаку.
— Остановись, безумец! Остановись! И извинись за свои слова!
— А, значит, ты еще не спал с нашей прелестной сестричкой! — Эдуард ехидно рассмеялся. — Она тебе отказывает, а другим — нет! Я-то знаю…
Теперь уже Робер не стерпел, идя в ответное наступление. Ему было достаточно ускорить темп, ожидая, что Эдуард выдохнется и сделает промашку. Одной ошибки будет достаточно, чтобы, конечно, не убить брата, ибо смерти ему Робер не хотел. Но вывести из этого опасного поединка и обездвижить необходимо. Может, просто отбить шпагу и легко поранить.
Людвиг же ждал другого. Терпение у поединщиков на пределе, значит, кто-то рано или поздно применит магию. Схватка Огня с Водой всегда опасна, кто-то пострадает, но — главное, сюда прибежит стража и немедленно арестует нарушителей закона. А как будет судить забияк больной, быть может, умирающий король? Людвиг нервно дышал и почесывал ладони.
Внезапно со стороны оранжереи послышалось шуршание листвы, бряцанье оружия и торопливые шаги. В портике появился молодой Карл, сверкнул глазами и закричал: