Проклятье гномов. Клинки и розы
Шрифт:
— Вы прекрасно знаете, что подобное невозможно! — заявил Арбор. — Когда сердце мага перестает биться, амулет превращается в красивую безделушку. Амулет лишь ключ к сознанию мага. Хотя амулет сильного владыки может сохранить второй или третий уровень мастерства. Но не выше.
— Но пока король был жив и бессилен, с его амулета можно было взять много магической энергии. Я знал случаи, когда сильного мага травили сонным зельем и, не снимая звезду, практически полностью лишали дара, — подняв палец вверх, поведал Террос.
— И все-таки почему во дворце находился Людвиг? Молодой двор не приглашали
— Н-да. Непростая фигура… — прошептал Террос и одновременно показал всем открытую ладонь, призывая к вниманию. — Я хочу вам сообщить, что на южных пределах Империи замечены разрывы реальности. Инфернальные сущности начинают прорываться в наш мир. Именно поэтому в Столице появился яд гарпии. Это серьезно. Очень серьезно.
— Мы сдержим их! — воскликнул Металлиум.
— Все мы очень надеемся на это, мой брат! — Террос отечески похлопал железного мага по плечу. — Правьте мудро и не забывайте про врагов. Про внешних и внутренних. А по поводу пророчества… Возможно, мы ошибаемся, думая, что Робер принесет стране много несчастья!
— Время покажет! — прошептал Игнис.
— Истинно так! — пророкотали в ответ два или три голоса.
5. Франциск. Блеск стали
Король, король!
Да здравствует король!
За каждой стойкой и стеной
За каждым лесом и рекой
Король, король!
Да здравствует король!
Зовет король на пир и бой
Любой живет его судьбой!
Король, король!
Да здравствует король!
Ты наш избранник дорогой,
Достойно правь большой страной
Король, король!
Да здравствует король!
Прошло более месяца со дня смерти Карла Двенадцатого. Покойному уже отданы последние почести, и гроб с телом занял свое место в царской усыпальнице. Все реже раздавался по ночам плач вдовствующей королевы Анны, а темнота наступала раньше, погружая мир в царство ночи и холода. Уже чувствовалось дыхание грядущей зимы, ветер нещадно обрывал с деревьев последние листья, покрывая остывающую землю. Уже скоро могучие ели оденутся в белые саваны, замораживая жизнь на долгие зимние месяцы.
Франциск с нетерпением ждал своей коронации. Хотя, он официально лишь регент, Франциску удалось уговорить Совет Пяти на этот шаг. В этой стране все возможно. Это — Империя, где правит король, а не император. И будет король, который на бумаге называется регентом.
Приготовления шли полным ходом. Обгоревшее крыло дворца
Отдельное внимание Франциск теперь уделял своей внешности. Стал одеваться в узкие обтягивающие кюлоты, да и камзол ему ушили так, что порою движения становились скованными, зато всем придворным казалось, что перед ними не седой и худой старик, а настоящий боевой генерал. Каждый день Франциск вызывал придворных парикмахеров, те приводили его увядающие волосы в надлежащий вид. Теперь редкая седина хищно блестела сталью, а длинные усы, залитые стойким лаком, браво топорщились в разные стороны. Вид получился строгий и устрашающий. Но это объяснимо. Ведь новый король был королем Железа и войны.
Однако, иногда на властелина находила грусть. Бесчисленные часы Франциск проводил в безмолвном и бездеятельном созерцании. Он отрешенно смотрел в широкие окна королевской спальни, взирая на свой город и свой народ. Считалось дурным знаком увидеть с улицы в окне эту пугающую фигуру, ибо люди не знали, чего ожидать от нового господина. А господин также не понимал, как ему управлять государством, ведь он стал королем внезапно, совсем не ожидая для себя подобной судьбы. В один из таких дней уединенный покой Франциска нарушили.
— Ваше Величество! К вам просится Стради…
— Бывший шут Карла? Ну, что-ж, пусть войдет.
Широкая дверь открылась и в комнату ступил тщедушный коротышка. Гном смешно засеменил короткими ногами, тряся рыжей спутавшейся бородой. Комизм увеличивался, ибо за спиной он волочил грубый мешок, сквозь ткань явственно проступала тяжелая рукоять какого-то предмета.
Франциск недолюбливал шута. Гном внешностью не совсем соответствовал своей расе. Вместо мясистого носа, Стради имел длинный и комический, потому и выбран в шуты. Волосы на голове цвета соломы, да и уложены, как классическая копна. Борода, хоть и росла, но очень редко, как у молодого козла.
— Ваше Величество, у меня к вам дело, — произнес Стради.
— Слушаю тебя, шут.
— Я очень сильно любил старого короля, Карла. Надеюсь, что пригожусь и вам, Ваше Величество.
— Возможно, возможно. Но давай по существу. Ты же не новогодние подарки притаранил в этом мешке? Или никак не можешь выйти из шутовского образа?
— Шут — это моя должность, но… — воскликнул гном. — Вы позволите?
С этими словами Стради, увидев, что король слегка кивнул, подошел к блестящему полированному столу и выложил на него грязный мясницкий топор с явными следами ржавчины на лезвии.
— Что ты себе позволяешь, фигляр! — возмутился Франциск. — Если ты не заметил, скотина: у меня чистый стол, к тому же я собирался немного перекусить!
Стради побледнел, ибо сам, в силу своего роста и небольшого кругозора, не углядел в дальнем углу стола тарелку с ветчиной, вазу с фруктами и бутыль вина.
— Минуту внимания, Ваше Величество…
— Ты мне заплатишь за испорченный аппетит, шут! Объясняйся! — Франциск усмехнулся про себя, герцогу понравилось, что его величают королем, хотя корона еще не легла на голову.