Проклятье гномов. Клинки и розы

Кузнецов Вадим

Видимо, никто не спешил тащить Робера в трюм, справедливо полагая, что в такую погоду только дурак, желающий покончить с собой, попробует совершить побег.

Черная повязка уже чуть съехала с лица, и Робер смог разглядеть пиратского боцмана, которого звали Билли. Угрюмый толстяк с мясистым лицом, покрытом оспинами и короткими черными волосами сидел на объемной бочке рядом с маркизом. Боцман раздавал команды, изредка поглядывая на пленника.

— Пошевеливайтесь, негодяи! Быстро, олухи! — заорал Билли и, чувствуя, что теряет голос, дунул в морскую дудку, сзывая матросов на палубу. Вскоре на палубу выбежало несколько людей, одетых весьма разнообразно. Одни появились в черно-белых полосатых робах на голое тело, грубых штанах и банданах;

другие же выглядели как настоящие кабальерос, в ярких камзолах и шляпах. Чаще всего преобладали старые цвета Карла — коричневые, но были и синие, зеленые, имперские серые, и даже цвета Фринцландии — оранжевые. Робер не сомневался, что на корабле собрались люди из разных стран и флотилий. Дезертиры, военные преступники или просто безродные бродяги, которые забрали себе камзолы убитых ими на абордаже офицеров.

«Полосатые» сноровисто полезли на мачты вверх по канатам, а «камзолы» в большей своей части остались на палубе. Одни споро крепили паруса, другие поднимали якоря, третьи, вооружившись топорами, рубили толстые канаты, которые все еще держали корабль в небольшой бухте.

Вскоре судно дернулось вперед, и медленно стало отходить в море Крабов. Удивительно, но на палубу даже забрался один смелый краб. Какой-то матрос моментально его пришпилил к борту ножом да так и оставил, окрикнутый боцманом.

Берег, освещенный факелами каменной башни, медленно отдалялся. Робер успел заметить, как на причал выскочил из темноты одинокий всадник. Взмыленная лошадь отчаянно хрипела, едва не падая. Наездник в длинной мантии с капюшоном слетел с лошади, словно ужаленный. Он побежал по мосткам, взмахнул руками, зажигая алый шар на навершии посоха и попытался разглядеть что-то во тьме. Маг огня, подумал Робер. Быть может, сам Игнис! Неужели, он хочет выручить меня?

Но пиратский корабль очень быстро покидал бухту и никакой, даже самый сильный волшебник, не смог бы достать пиратов своей магией. Но колдун все-таки совершил один выстрел. Правда, не по судну, а в воздух. Небольшой огненный шар вылетел из-под левой руки незнакомца и осветил всю пристань. Через пару ударов сердца на палубу упала черная птица, которая с шипением стала быстро развеиваться по ветру, испуская пепельный дым. «Исчадье Тьмы!» — подумал Робер. Но сразу же перевел взгляд на колдуна, фигурка которого быстро становилась совсем крошечной. Смог ли маг Огня разглядеть на палубе единственного человека, который не работал в команде, увидел ли что человек связан и обездвижен — оставалось загадкой.

Парусно-гребной фрегат сильно качало туда-сюда, пока он выходил из гавани. Билли орал, как ненормальный, свистел в свою дуду и носился по палубе, то и дело подгоняя матросов. Пару раз судно едва не понесло на опасные скалы, но два сильных моряка вовремя повернули тяжелый гик, и свежий ветер быстро надул паруса. Когда уже все, казалось, падали от усталости, фрегат выплюнуло из бухты в море Крабов, словно пробку из винной бочки.

Билли ощерился, выплюнул изо рта дудку, и устало присел на палубу. Потянулся рукой куда-то в темноту, между ящиками, и достал оттуда темную бутыль. Стукнул ладонью по дну, ловко выбивая дубовую затычку, жадно припал губами к горлышку. Отпил разом чуть ли не половину, некрасиво рыгнул и тут же передал бутыль первому оказавшемуся рядом моряку. Тот не отказался выпить, сразу же подошел еще один, и вскоре бутылка пошла по кругу, пока не опустела. Робер заметил, как последний, оказавшийся у самого борта, пират бросил пустую стекляшку в морские волны и улыбнулся.

— Ах, вот про вас-то, сударь, я и позабыл! — проревел Билли, прерывая наблюдения Робера. — Вставайте! Скоро и вам работа найдется!

С этими словами суровый толстяк, не дожидаясь, пока Робер поднимется, схватил его за лацкан камзола и быстро потащил в сторону трюма.

В темном трюме тянуло плесенью и сыростью. Билли зажег лампу и, не отпуская Робера, увлек его дальше. Пройдя, как показалось, в центр фрегата, они попали в гребной отсек.

Здесь сильно пахло потом и гнилью, лишь слабые свечи под стеклянными колпаками освещали помещение. На грубых

лавках, по пятеро на одно весло, сидели раздетые по пояс рабы. Чаще это были здоровые мужчины темного цвета кожи, но встречались и белые, маленькие и жилистые. Робер заметил, что некоторые места на лавках пустуют.

— Снимай камзол, червяк! — заявил Билли. То уважение, которое он еще проявлял на палубе, стремительно испарялось. Робер покорно расстегнул застежки и тут же почувствовал, как потная волосатая рука потянулась к ему амулету. На звезде вспыхнула уже знакомая единица.

— То, что надо! Спичку зажечь сможешь, а вот фрегат спалить не получиться! — рассмеялся Билли. — Все! Забудь о своей прежней жизни, теперь ты вступил в морское братство. Садись вон туда! Ближе к борту. Будешь хорошо работать — будешь больше есть. А «загребные» могут даже получить женщину! Да, черный Сэм?

Ему в ответ улыбнулся негр, сидящий у самого прохода. Он и был этим самым «загребным», ибо должен держать весло за самый конец и прилагать больше усилий.

— Правда, тебе, червяк, это не грозит. Навряд ли ты станешь таким же сильным, как Сэм. Скорее — подохнешь через полгода.

Робер покорно занял свое место у самого борта. Билли свистнул в свою дудку как-то по-особенному и в трюм заявился человек в черном кожаном фартуке. В руках он держал пару молотов и щипцы. Один молот побольше, второй — поменьше. Робер сразу не заметил, но каждый гребец был прикован цепями к веслу. Цепи для нового узника уже привинчены к деревянной орясине и болтаются грохоча. Кузнец нежно подошел сзади и взял правую руку Робера. Умело подогнал нужный размер железного браслета, стянул и, используя свои молоты, приковал руку к цепи. Робер учуял еле заметный запах застоявшейся крови, видимо оставшийся на оковах от выбывшего гребца. Вскоре и вторую руку постигла участь первой.

— Вот и все, червяк! Н-ааа! — Билли выхватил неизвестно откуда взявшийся кнут и с удовольствием протянул Робера вдоль спины. Маркиз взвыл от боли, а белая шелковая рубашка моментально разъехалась, обнажая свежий окровавленный рубец. — Это — только начало! Для ума! — заявил боцман. — Если будешь плохо грести, рубцов на твоей спине увеличится. А для самых несговорчивых или, тем паче, бунтарей, у меня приготовлено это! — перед глазами Робера появился кривой остро отточенный нож.

16. Антоний. Прах и пепел

Антоний, бросив клич военный,

Повел армады нищих за собой

На верный и благословенный,

Но никому не нужный бой!

Блестят на солнце круглые щиты,

Полны солдаты доблести, отваги, —

Ответ достойный не в бумаге

За перепачканные белые цветы.

Антоний сидел в кресле перед жарким камином и устало смотрел на пламя, вырывающееся из кирпичной кладки. Он, как деревянный маг, чувствовал волшбу и силу огня. Словно кролик, смотрящий на удава, герцог сосредоточенно вглядывался в стихию, которая не сулила ему ничего хорошего. Огонь пожирает Дерево, как и рыжие плащи бьют имперских серых. Фринцладцы наступают, и их очень трудно сдерживать.

Тяжелые мысли лезли в голову. Страна оказалась не готова к войне. За блеском и красотой военных парадов скрывалась беспомощность армии и офицерская беззубость. Боевых магов не хватало. Да, современные ученые изобрели новое оружие на основе пороховой смеси. Мушкеты и пушки, но это оружие казалось не таким совершенным, как магические шары, которые без промаха мог метать любой колдун. В ближнем поединке умелый волшебник мог противостоять восьми-десяти мушкетерам без труда, а настоящий боевой маг имел уровень не ниже шестого!