Проклятье Ифленской звезды
Шрифт:
Впрочем, Нейтри ли? В последнее время девушка отдалилась от него, хотя и знала, что женится Кинрик не по любви, а из государственных интересов. Да Кинрик и сам-то… он почему-то всё никак не мог её себе представить. Не отдельные черты — с ними вроде бы проблем не было, а именно всё в целом: глаза, улыбку, голос. То, как она шутит или как рассуждает о чём-то. Раньше Кинрик мог не один час провести, просто прокручивая это в голове, мечтая о следующей встрече.
Но то ли усталость тому виной, то ли время, которого на подругу в последние
Девушка возле кровати тихонько и нежно засмеялась, запах заколыхался в такт её смеху. Лица по-прежнему не было видно, и Кинне вдруг понял, что ему совершенно не важно, каким будет это лицо: ведь она пришла к нему, пришла сама, пришла, чтобы поддержать и утешить…
И он всё-таки привлек девушку к себе. Запах стал сильнее.
Но это не играло роли, ведь под пальцами его оказалась нежная, шёлковая, тёплая кожа, а мягкие губы шепнули его имя…
Целовать её было приятно, и каждый поцелуй легко и незаметно стирал, затмевал собой всё, что было связано с той, другой девушкой. Мысли становились лёгкими, отступали и усталость, и мрачные предчувствия…
А потом вдруг пришла ещё одна мысль: «Это же была моя свадьба! Свадьба с мальканкой…»
И ещё одна: «Выходит, я изменяю не только Нейтри, но ещё и ей!..»
Вот этого голова бедного наместника уже не вынесла. Он слегка отстранился, хотя и очень не хотел этого делать, попытался отвести в сторону прядки, закрывающие лицо его ночной гостьи.
Успел увидеть мягкую, печальную улыбку — и в тот же момент проснулся.
Было душно. И тихо.
Пахло, может быть, слегка — дровами и сухим камнем: камин успел погаснуть. Никакого цветочного запаха, ни следа. И конечно, никаких девушек.
Вот это показалось вдвойне несправедливо: ведь она была! Кинрик прикасался к ней, слышал её тихий шепот. Он даже потёр сухие ладони, ладони, которые помнили прикосновение к её коже!
Сердце продолжало лихорадочно стучать. Кинрик вспомнил, что так же было и вчера. Вчера он, правда, вроде бы смог разглядеть лицо незнакомки и даже придумал, как её отыскать… или ему это только приснилось?
Вчера он долго без цели бродил по коридорам и лестницам, пока не оказался в старом зале с камином, и этот камин, о чудо, продолжал гореть.
Вчера он почему-то решил, что его незнакомка обязательно придёт к тёплому живому очагу, и он, наконец, сможет её обнять на самом деле, а не во сне. Но вместо золотоволосой красавицы пришла рэта Итвена. Правда, она тоже была какая-то… не такая как обычно, и с ней было куда легче говорить. И вдруг оказалось, что надо что-то делать, торопиться, спасать если не весь мир, то хотя бы эту несчастную страну…
А сегодня все уже спасены, и вроде бы можно отдохнуть…
И вдруг его незнакомка всё-таки придёт к тому камину и будет ждать?
Ни
Оделся.
Окинул внимательным взглядом своё отражение и поморщился: волосы стоило бы расчесать…
На лестнице Кинрик вдруг поймал себя на том, что вроде бы и трезв, а ноги как у пьяного. Это показалось забавным. Он постоял, прислушиваясь к себе, и двинулся дальше. Уже поворачивая за угол, обернулся — показалось, что караульный гвардеец провожает его слишком уж заинтересованным взглядом.
Но нет, гвардеец стоял, как должно. Вытянувшись в струнку и глядя строго перед собой.
Вот и славно!
Кинрик вновь бросил взгляд вперед, и вдруг сходу на кого-то налетел: не заметил в полумраке слабо освещенного коридора. Жертва его невнимательности, охнув, попробовала упасть. Кинрик не позволил этому случиться, быстро подхватив её под локоть и отметив, что придерживает девушку, возможно даже — хорошенькую.
— Простите меня ради Золотой Матери, я немного задумался.
— О, это вы меня простите, — прошелестел в ответ голос, показавшийся знакомым. — Мне следовало зажечь свечу…
— Не ушиблись? Позвольте вас проводить.
Кинрику где-то на границе ощущений и фантазии вдруг примерещился давешний цветочный запах. И надо же такому случиться — снова они в темноте, и снова не разобрать, кто перед ним стоит…
— О, не стоит беспокойства!
Тем не менее, девушка не попыталась отстраниться, и наместнику это показалось добрым знаком, тем более что он ещё помнил приснившиеся поцелуи, и они ему всё ещё нравились!
Они прошли несколько шагов и оказались около масляной лампы, освещавшей арку возле очередной лестницы. Наконец-то Кинрик смог разглядеть, кого отправился провожать.
Девушку он узнал сразу — чеора Вельва Конне, которую он имел удовольствие не так давно расспрашивать в связи с неприятной историей с дарёным магическим украшением.
Но тогда… тогда это была просто девушка. Сейчас всё иначе.
Кинрик даже задохнулся от понимания, насколько всё иначе, и насколько серьёзную ошибку он совершил, привязав себя к совсем другим женщинам: в свете жёлтого огня волосы Вельвы переливались тёплой радугой, в глазах мерцали живые искры.
Она была невероятно, сказочно красива.
Одна из самых красивых женщин Танеррета… а может, и всех Ифленских островов.
— Что-то не так? — почти шепотом спросила она, не отводя взгляда от лица Кинрика.
Он покачал головой: всё хорошо… и всё безнадёжно потеряно. Впрочем, кто ему мешает иметь двух любовниц вместо одной?
Любовниц… какое-то странное, неправильное слово.
Нет! Эта девушка достойна большего… лучшего…
Неизвестно, что бы Кинрик себе навыдумывал, если бы их молчаливое свидание под фонарем не оказалось прервано самым грубым образом.