Проклятье или ничейная земля
Шрифт:
— Я лера Элиза…
Её грубо оборвали — все тот же блондин:
— Да, да, уже слышали. — Он скривился, возвышаясь над ней: — А я в таком случае сам Сокрушитель!
Со всех сторон грохнул довольный, исключительно мужской смех. Блондин хмыкнул:
— Видишь — даже мне не верят! Вставай!
Лиз еле села — руки были скованы тяжелыми наручниками. Пыльным рукавом свитера она протерла мокрое лицо. Наверное, зря — только размазала грязь. Голова продолжала кружиться, Лиз по-прежнему мутило, и сейчас она даже понимала, как она словила удар: расслабилась, привыкла, что с
Лиз огляделась — она оказалась в обычном полицейском участке, уж столько их было в её жизни! Большая комната, деревянные скамьи у стен, стойка для регистрации. Необычными были полицейские — все сплошь высокие красавцы под шесть футов и выше, разной степени блондинистости — не иначе их подбирали по внешнему виду, чтобы не портить настроение живущим тут прекрасным лерам с не менее прекрасным вкусом. Хотелось, как Грег, орать: «Хрень!». Полицейский участок для привилегированной публики, проживающей на островах и на Морском проспекте, а она одета как оборванка и без документов при себе — полная хрень! Оставалось надеяться, что пилотки, несущие тут службу не только смазливые, но и умные.
— Вставай, — хвала небесам, один из блондинистых пилоток все же пришел ей на помощь, легко за талию ставя на ноги: — туда!
Он легко направил её к стойке регистрации, в которую Лиз вцепилась, как утопающий хватается за соломинку — до побелевших пальцев. Ей сейчас нельзя снова падать и терять сознание. Только не тут. Только не в толпе таких вот «слуг народа».
Первый блондин — неудавшийся Сокрушитель, — сморщился:
— И охота тебе, Кевин, марать о крысу руки. Еще заразу какую-нибудь подхватишь — лечись потом от чесотки… — Подойдя к Лиз, он скомандовал: — Имя! И не лгать — проверим же!
Лиз заставила себя говорить сдержанно и гордо — она лера! Немного напуганная все же. Даже будь она портовой крысой — крысы тоже люди и заслуживают уважения.
— Я лера Элизабет Агнес Клер де Бернье. — Ноги подкашивались, и Лиз сильнее вцепилась руками в стойку.
Кевин чуть поморщился, доставая чистый бланк и ручку.
— Скажите настоящее имя, — сочувственно сказал он.
Соображать было тяжело — мысли ворочались, как огромные камни. Лиз и так сказала настоящее имя, но ей не поверили. Она попыталась зайти с другой стороны — это же коллеги её Грега, это коллеги Брока:
— Я жена суперинтенданта Эша…
Кажется, она сказала что-то не то — капля участия в глазах Кевина погасла, и он сухо сказал:
— У нас нет такого суперинтенданта.
Лиз мысленно выругалась — полицейское управление не успело распространить эту информацию. И как она так сплоховала!
— Блек… Я хотела сказать: Блек…
Блондин-Сокрушитель скривился и сплюнул на пол:
— Так. Это уже не смешно! — он стукнул ладонью по стойке, заставляя Лиз вздрагивать: — пойми одно — ты уже на каторгу себе заработала.
Лиз
Блондин тем временем продолжил:
— Обокрала…
Лиз не успела ответить — на стойку легли её тонкое венчальное кольцо, еще не подогнанное по размеру — сразу после госпиталя было не до того, — и помолвочный перстень, к сожалению, не родовой — родовой пришлось снять, как только Грег отказался от рода Монтов. Следом блондин, который так и не счел нужным представиться, но Лиз запомнила его номер с ворота мундира — 1458, положил на стойку её разломанный черепаховый гребень, которым она утром скрепила прическу. Золотые листья и цветы из жемчуга, которыми был украшен гребень, не перенесли встречи с черенком метлы.
— … дом сиятельных. Напала на лера Леоне…
Лиз поморщилась — теперь она знала, как зовут «твидового» соседа.
— Но самое тяжкое — нападение на констеблей при исполнении. Пожизненная каторга, между прочим, — противный блондин подался вперед, «ласково» улыбаясь и заглядывая Лиз в глаза. — Сознаваться не обязательно. Хватит наших показаний, крыска.
Она до сих пор не верила, что это происходит с ней. Мысли путались. Понимания, что Грег все равно её найдет, как нашел в катакомбах, не было. Лиз пробормотала:
— Я требую… Расшифровки… Записей… Фиксаторов…
Блондин почти носом ткнулся ей в лицо и все так же «ласково» выдавил из себя:
— А нет фиксаторов. По распоряжению комиссара Ренара все фиксаторы сданы, крыска.
Лиз не удержалась — и тут знания констеблей хромали! — и поправила блондина за номером 1458:
— Хей… Га! Комиссара зовут Хейг!
Блондин 1458 схватил её за плечи и как следует встряхнул. На миг мир снова померк, и Лиз чуть не рухнула на пол, в последний момент слабеющей рукой хватаясь за мундир 1458.
Кевин, потерявший в её глазах всякое уважение, бросился к ней, оттаскивая её в сторону и передавая кому-то дальше:
— Тед, Ласло, сделайте её фиксы и снимите отпечатки. Запишите как Неизвестная 31. — Он гораздо тише сказал блондину 1458: — Грегори… Потише… Она же ведьма — её следует передать храму. Все светские обвинения потом — после храма.
Лиз не сдержала смешок — этого блондинчика звали, как и её мужа! Надо же… Насмешка судьбы, не иначе.
1458 — Лиз не хотелось его называть именем её Грега, — бросил ей вслед:
— Ты, Тридцать первая, заруби себе на носу — еще одна ложь, и я отправлю тебя в камеру с мужиками. Скажу, что не понял, что ты крыска, а не крыс!
Кевин снова вмешался:
— Серж, серж, серж! Тише… Ты видел её руки?
— И чё? — буркнул 1458, даже не пытаясь посмотреть на Лиз. Кевин горячо стал пояснять:
— Они чистые, Грег! Ногти идеальные… Понимаешь? Она может говорить правду — она может оказаться лерой. У керов не бывает таких рук.
Блондин подался на вернувшего доверие Лиз Кевина: