Проклятье или ничейная земля
Шрифт:
Одли мрачновато сказал, глядя на Вик:
— Ну-ну, впрочем, это твои дела и твоя семья. Учись искать компромисс между службой и домом, Вики.
Она сурово напомнила:
— Новость! Ты обещал хорошую новость.
Одли опять плутовски улыбнулся:
— Дакарэй отвлекся от страшной-страшной карфианской магии по обучению плаванию уточек и снял-таки с Чандлера клятву душой.
Вик вскочила на ноги от удивления:
— Когда?!
— Только что. Я уже приказал поднять Чандлера в первую допросную — вдруг нахрапом прижмем его. Ты со мной? —
— Я в допросную!
Хогг лишь проводил её глазами — в управлении уже все почти привыкли к лисьему хвосту у инспектора. Одна нерисса Анна недоумевала, но Хогг ей все объяснит.
В допросную Вик зашла вместе с Одли — дело о фальшивых амулетах было изначально его. Барнабаса Чандлера было сложно узнать. В камере он растерял свою вальяжность, как и претенциозность. Исчезла снисходительность во взгляде и появилась неуверенность в себе. И одежда потеряла свой лоск: рубашка была неопрятной с сальными пятнами на воротничке и манжетах, брюки отчаянно помяты.
Вик села на стул перед Чандлером. Одли застыл за её плечом, положив на стол папку с делом о фальшивых амулетах. Чандлер кисло осмотрел их и ничего не сказал.
— Вы знаете, почему тут находитесь? — спросила Вик.
Чандлер пожал плечами:
— Не имею ни малейшего понимания. Я требую адвоката.
— Раньше вы говорили без него. Вы передумали?
Он развел ладони, скованные наручниками, в стороны — не сильно-то и получилось:
— Передумал.
Вик развязала папку с делом:
— Вы обвиняетесь в подделке нежите-амулетов на своем заводе в ночную смену.
Одли подался вперед, одной рукой упираясь в стол:
— Чандлер, хватит юлить — для чистосердечного признания адвокат не нужен. Вы можете добровольно признаться в фальшивоамулетничестве. Клятва душой с вас снята — вашу душу не развеет.
— И…? — Чандлер поднял взгляд вверх. В его глазах плескался страх.
Одли напомнил очевидное:
— Чистосердечное раскаяние скажется на решении судьи.
— И…?
Вик вмешалась:
— И в конце концов вам не придется стоять веками у пекла в надежде, что боги вспомнят вас и простят.
Чандлер скривился:
— Зачем вам это все?
— Я вас не понимаю, — честно сказала Вик. Одли выпрямился и снова замер.
— Что за нелепую игру вы ведете, глупая-глупая девочка? Вам когда-то повезло. Не всем так везет — могли бы и понять это. Впрочем, вы глупая, избалованная девочка, которой все само свалилось в руки.
Вик сжала зубы: нет, претенциозность Чандлер не растерял.
— Еще раз: добровольно признайтесь — вам это зачтется.
Он резко подался вперед, грудью упираясь в край стола:
— Зачем?! — он почти кричал, вставая на ноги. Конвойный быстро подался к нему и силой заставил сесть. Кричать при этом Чандлер не перестал: — Я и так осужден на смерть! Ради чего эти ваши игры?! Пусть идет, как идет!!!
—
Он остыл и расплылся безвольной тушей на стуле:
— Чушь для глупых девочек вроде вас. Закон всегда на стороне сильных. И окружающим плевать на закон и на вас тоже. А справедливости вообще не существует.
Виктория тихо сказала:
— Предлагаю последний раз: покайтесь. Признайтесь добровольно — у нас хватит улик и показаний засудить вас и на фальшивоамулетничество. Ради справедливости и ради душ тех, кто пострадал из-за вас. Ради умирающих от фосфорного некроза женщин с вашего завода. Ради погибших в пожаре в порту из-за фальшивых амулетов. Ради погибших на поле боя из-за ваших амулетов.
Чандлер усмехнулся:
— Не буду. Доказывайте, что хотите. Мне все равно. Дважды не убьют. — Он хохотнул, складывая руки на груди: — что, уже жалеете, что спасали мою душу?
Виктория посмотрела на Одли — тот вздохнул и сказал очевидное:
— Уводите его обратно в камеру. Вызовите адвоката и дайте ему ознакомиться с делом.
Чандлер, вставая со стула, повторился:
— Точно, уже жалеете!
Она ему в спину сказала:
— Даже такая душа как у вас нуждается в спасении. Всегда есть шанс на раскаяние. Вы же за порогом встретитесь с теми, кого загубили.
Он обернулся в дверях:
— Они меня поймут.
Вик закрыла папку и завязала её: показаний работниц завода хватит, чтобы Чандлер получил второй смертный приговор, а то и Сайкс заговорит. Только она так устала за последние дни. Отчаянно устала и не знала, как быть с душекрадами, как опознать убитую из Приморского парка, как поступить с тем же нером Орвудом! Это злило больше всего. Ему удастся избежать справедливого наказания. Она понимала: клятва Эвана нерушима, дела против неры Орвуд не будет, и нер Орвуд избежит наказания. Это было просто невыносимо. Еще Чандлер подлил масла в огонь.
Одли осторожно хлопнул её по плечу:
— Иногда и так бывает. Не бери в голову. Доказательств хватит — Чандлеру не отвертеться. Я Сайкса разговорю — этому есть что терять.
Она вздохнула и встала:
— Прорвемся?
— Прорвемся, — подтвердил Одли. — Слова правильные, Вики, а вот настрой как-то подкачал.
Вик заставила себя улыбнуться:
— Ничего. Я обещаю исправиться. Честно. Сейчас пойду, отчитаюсь Грегу и…
— … и домой, — крайне серьезно сказал Одли. — Домой, Вики: уточек купать.
Она вздохнула и согласилась:
— И домой, ты прав, Одли.
Она зашла в свой кабинет, забрала папки с делами убитых в Приморском парке и направилась к Грегу. Тот тоже сдал за последнюю седьмицу — он каждый день, снова и снова, проводил эфирные сканирования Аквилиты и её окрестностей. Итогом стало то, что немертвых теперь было семеро, а не шестеро. Один пришел аж из Ондура. И как прорвался через границу?
Грег отвлекся от бумаг, которые перед приходом Вик читал. Он указал рукой на стул: