Проклятье или ничейная земля
Шрифт:
Анна серьезно сказала — она вообще крайне серьезная девица:
— Простите, я так привыкла. Мама учила меня по записям барона Эрика Ванса, я привыкла называть магию дыханием богов. Что-то еще?
Виктория кивнула — с нериссой Анной она говорила мягким, участливым голосом, словно та еще ребенок, а ведь между ними разница в три года всего:
— Вы не знаете, в каком состоянии священный треугольник Брендона?
Орвуд отрицательно качнула головой, отчего её белокурые волосы, завитые в тугие кудри, запрыгали, как пружинки, отвлекая Брока и Хогга тоже:
— Сама я не умею его видеть и оценивать, а храмовника мы с сержантом Кейджем решили не дожидаться. Мама меня учила снимать печать, но не ставить
Грег вмешался:
— Нерисса Анна, я на днях решу проблемы с храмом — вам снова нанесут печать, ни в чем вас не обвиняя. Пока же во избежание неприятностей я вам выдам магблокиратор — носите его, чтобы не заболеть потенцитовой ин… — он явно ругнулся себе под нос: — … хрень… Вы же не знаете о…
Анна твердо сказала, чего от неё никто не ожидал:
— Знаю. Мои знания чисто теоретические, но довольно разнообразные. Если у вас все, то я могу возвращаться до… — Она поправилась, вспоминая, что временно живет не дома: — к сестрам?
Грег решился:
— Вы что-нибудь знаете о немертвых? Или о проклятье Ничейной земли? О судьбе душ, которые могут случайно оказаться там?
Анна чуть подалась вперед:
— Я могу вам кое-что рассказать, но в рамках клятвы родовому алтарю. Я связана клятвой рода Жуи.
— Все, что сможете, — тут же легко согласился Грег. — Нарушать клятвы вас никто не заставит.
Анна собралась с мыслями:
— Для того, чтобы вы поняли, откуда я все знаю… Мой далекий предок был сам барон Эрик Ванс, тот самый, которого прозвали Алой бородой. Он якобы изобрел философский камень. На самом деле он участвовал в завоевании Генры. Он выжил в бойне у Маунт-Рок, где полегли почти все экспедиционные войска. Он там стал немертвым. Единственным немертвым, вернувшимся с Маунт-Рок. Он осел тут, под Аквилитой и прожил не меньше сотни лет то и дело уезжая и возвращаясь уже по чужим документам — чаще якобы сына, реже младшего брата бездетного барона Ванса… Все же кто-то заметил, что все потомки Ванса на одно лицо. Не зная, кто он, его обвинили в колдовстве и в конце концов сожгли. Только перед этим он успел основать род Жуи, официально никак не связанный с ним. Он словно знал, какая участь ждет его и его потомков, потому и спрятал всех нас… Правда, я не знаю, был ли род Жуи единственным, который он спрятал. Странная особенность — в роде Жуи среди детей никогда не было немертвых. Все немногочисленные его потомки были некромантами. Помня об участи Ванса, они скрывали свой дар дыхания богов. То есть эфира, конечно. Причем потомков, особенно мужского рода рождалось до крайнего мало, словно боги отказывали Вансам-Жуи на право жизни. Выживал всегда один потомок — болезни, несчастные случаи или просто всего один жизнеспособный младенец и все… Полагаю, что и нас с девочками ждет что-то подобное.
Хогг резко вмешался:
— Это уже прошлое: для богов, если они и карали чем-то род Вансов, вы уже наказаны.
— Именно, — довольно подтвердил Грег. — Не думайте об этом, нерисса Анна. Мы постараемся разобраться в роке, что преследует вашу семью.
Он поздно вспомнил, что Брендона, способного в таком разобраться, больше нет — потемнел лицом и замолчал.
Вики вмешалась, мягко напоминая:
— Анна, а кто или что такое немертвые?
— Это маги, подчинившие себе дыхание богов в его возможно конечной форме. Маги, покорившие магию крови в абсолюте — одного глотка им хватает, чтобы покорять вечность.
Грег вздрогнул и перевел это на современный лад:
— Вампиры.
Одли не сдержался, складывая руки на груди:
— Да здравствуют ожившие легенды. И почему стало так интересно жить?
Анна робко улыбнулась, пока остальные
— Все не так страшно, как вы думаете. На самом деле вокруг этих магов слишком много легенд — их возвращения опасаются. Храм следит, чтобы таких магов не было. Их и так рождается мало, крайне мало — не больше одного-двух магов в столетье… Их сильно оболгали. С одной стороны их назвали больными и якобы излечили, а с другой — придумали много глупых поверий. Так называемые вампиры не избегают солнечного света, не умирают от осины и не убивают при… еде. Тех, кого мы называем вампирами, честнее называть магами крови — это их конечная трансформация, приводящая к максимальному владению своим телом и дыханием богов. Они научились переводить дыхание богов в материю и обратно, придавая ей какую угодно форму. Они почти боги, потому их так боится храм.
Вик сперва расцвела в непонятной улыбке, а потом задумалась. Брок молился всем богам сразу, чтобы она не думала об Эване и его возможной трансформации. В конце концов магией крови много кто балуется, но в вампиров никто еще не превратился.
— Проклятье Ничейной земли раньше, когда не было длительных окопных войн, называлось Кровавым перерождением… Так вот, считается, что в местах кровопролитных боев, в местах скопления ненависти, злости, боли, гнева и ярости, в местах скопления мертвого дыхания богов превращение магов, склонных к абсолютному владению дыханием богов, происходит чаще, чем где-либо. Этому способствуют многочисленные души, не ушедшие к Богам, кровь и гнев.
В кабинете надолго повисла тишина.
Анна осторожно уточнила, может ли она ехать домой, и с разрешения Виктории ушла в сопровождении Кейджа и… Хогга — тот удалился за ними по распоряжению Грега.
Вик потерла висок:
— Я правильно поняла, что в Ничейной земле Вернии Каутела специально рассеивала души, чтобы дождаться появления абсолютных магов?
Брок предпочел отмычаться, а Грег кивнул. Он подумал и резюмировал все, что они узнали за последнее время:
— Каутела создает свою армию из вампиров. — Он вспомнил неру Орвуд и поправился: — Или они сами хотят стать вампирами, надеясь, как нера Орвуд, перенести на себя то, что они считают болезнью.
Глава 37
Немертвые среди нас
Грег прикрыл глаза. То, что немертвые рождаются на Ничейной земле, он знал и раньше. Это многие маги знают. Зато теперь стало ясно, что их появление провоцирует. Еда. Вкусная, пропитанная эфиром еда. Он не сдержал дрожи: души в качестве еды — это как малость невероятно. Чудовищно. Души — часть богов, души должны к ним возвращаться. Тварям в этом мире достаточно крови и плоти себе подобных. Нельзя посягать на души. Он вцепился руками в край подоконника, на котором до сих пор сидел. Пальцы побелели от усилий. В душе вскипал гнев — на адера Уве, на монахов, на эту непонятную Каутелу. Ему сейчас нельзя злиться. Это только лишит ясности мысли. Надо успокоиться, надо превратить этот обжигающе горячий сплав ярости и бушующей в душе злости в стальную решимость довести все до конца. Океан в сердце изо всех сил пытался помочь. Солнце грело спину, словно тоже утешало. Шум на улице напоминал, что несмотря на монстров в сутанах монахов, мир жив, и он не злой. Он может стать лучше, если ему помогут.
Немертвые — это, действительно, не нежить. Проклятье Ничейной земли не порождает чудовищ, ведь ставшие немертвыми не умерли — они переродились в вампиров. Хотя нет, все же проклятье породило чудовищ — адера Уве и ему подобных монахов Каутела.
Рядом зашевелился Брок: заскрипел ножками по полу передвигаемый стул, рыжий, ругаясь себе под нос небесами и пеклом, сел, — и Грег открыл глаза. Он еще не был спокоен, но уже хотя бы неопасен для окружающих.
Вик, косо посмотрев на Грега, откинулась на спинку кресла и медленно начала: