Проклятье красавицы. Я четвертая

Смирнова Евгения

Киваю. Они снятся мне всегда, в те редкие минуты недолгого забытия.

– И сегодня?

– Да.

Доктор Алла снова хмурит и трет свой лоб. Похоже, что она, как и доктора до нее уже готова отказаться от меня.

– Что-то ни так, Алла Дмитриевна? – спрашиваю я.

Она внимательно смотрит на меня.

– Все в порядке, Белла, и мы обязательно во всем с вами разберемся.

С облегчением выдыхаю. Похоже, что эта женщина не привыкла сдаваться.

– В прошлый раз, – продолжает доктор Алла, – я предложила вам начать с того самого момента, когда вас стали беспокоить и пугать сны. С той первой ночи и первого

кошмара. И вы обещали подумать.

Я действительно, не рассказывала о том своем самом первом сне ни одному человеку на планете Земля.

– Вы готовы?

Нерешительно киваю.

– Вот и умница, – слегка улыбается доктор Алла, – а чтобы мне получить полную картину я введу вас в неглубокий транс.

– Транс? – пугаюсь я.

– Не стоит так волноваться, Белла, – тихо, но очень убедительно говорит доктор Алла, – это не гипноз, и я не собираюсь копаться в вашем сознании, только немного помогу вашей психике. Вы полностью расслабитесь и вспомните все, до мельчайших деталей. Но я не стану делать этого без вашего на то согласия.

– Я согласна.

Разве у меня есть другие варианты?

– Вот и замечательно. Тогда приступим.

Яркий свет…

***

– Мама, в этом пальто я выгляжу двадцатилетней тетенькой! – слышу я свой голос.

Замираю. И растерянно оглядываюсь по сторонам.

Небольшая уютная комната с софой, застеленной цветным вязанным покрывалом. Простое прямоугольное зеркало на полированном шкафу. Письменный стол, стул, и цветок в огромном горшке. На стенах бумажные обои в мелкую розочку. На окне атласные шторы в тон покрывалу. На полу пушистый шерстяной ковер, который папа привез из очередной командировки в год моего шестнадцатилетия.

Мне шестнадцать!

Но ведь мой первый сон был гораздо раньше! Почему сознание унесло меня именно в этот год?

– Ты не права, дочь, – голос мамы, – сейчас модно носить пальто.

– Так пусть твои модники и носят! А я не выйду из дома в этом убожестве! – мой крик.

Шестнадцатилетняя Белла бросается на софу, так и не сняв ненавистного пальто, и начинает громко рыдать.

– Что у вас тут происходит? – голос папы.

Папочка!

Уже много лет, как его не стало.

Шестнадцатилетняя Белла вскакивает с софы и кидается в объятия к отцу.

– Вы хотите, чтобы надо мной смеялась вся школа и весь двор! – всхлипывает.

– Юра, она не хочет носить новое пальто, говорит, что оно не модное, но ты же знаешь, сколько мы за него отдали, – мама всплескивает руками.

Она такая молодая и красивая. Ее шикарная шевелюра закручена в шишку на затылке и заколота черными шпильками. Мамочка.

– Ну не хочет девочка носить это треклятое пальто, ну пусть не носит, – говорит папа.

Шестнадцатилетняя Белла поднимает голову и слегка улыбается.

–

Вот так всегда, – начинает мама, – ты ей потакаешь. Только посмотри, что из нее выросло!

– А, по-моему, в этом нет ничего страшного, – говорит отец, – не волнуйся, Беллочка, мы купим тебе новое пальто.

– Я не хочу пальто, пап.

– А что ты хочешь?

– Шубку.

Родители выходят в соседнюю комнату.

– Ты портишь ребенка, – слышу я мамин голос.

– Я не порчу, – голос отца.

– А ты знаешь, что она замуж собралась?

Замуж?

Мучительно вспоминаю.

Мне шестнадцать. Ах да, в день своего шестнадцатилетия я познакомилась с Сашей, моим первым мужем.

Саша.

– В этот год вам впервые приснилась ОНА? – спрашивает доктор Алла и подает мне стакан воды.

Пью, пытаясь унять вдруг охватившую меня жажду.

– Нет, – отрицательно качаю головой, – это было гораздо раньше.

Доктор Алла берет из моих дрожащих пальцев пустой стакан и уносит его обратно на стол.

– Я не понимаю. Почему именно этот момент? – спрашиваю я.

– Знаете, Белла, так бывает, – доктор снова присаживается на стул рядом и жестом показывает мне, чтобы я легла обратно в кресло.

Ложусь.

– Ваше сознание решило, что это стало первым знаковым моментов. Отправной точкой ваших страхов. Расскажите мне о Саше. Какое место он занимал в вашем сердце?

В моем сердце?

– Наверное, он был единственным мужчиной, в которого я была хотя бы влюблена.

– Наверное или точно?

Не могу уверенно ответить на этот вопрос и просто пожимаю плечами.

– А как вы познакомились?

Улыбаюсь.

– В тот день мне исполнилось шестнадцать лет. И мы шли с моей лучшей подружкой Леной из школы. На мне было новое платье, подаренное родителями накануне. Такое светлое с рукавами-воланами и пышной накрахмаленной юбкой. Мы с Ленкой шумно обсуждали, что ждет меня дома, кто придет и как будут поздравлять. Какие цветы подарят. Спорили, кто больше в меня влюблен Витька или Миша, и представляли, как они будут биться на дуэли за мое сердце. Смеялись. И тут внезапно подошел он. Саша. Такой высокий красивый, в спортивном костюме и с огромным букетом розовых роз. Представляете тогда, в две тысячи третьем году, букет из двадцати пяти роз! Как потом оказалось, он отдал за цветы все свои деньги, которые получил за первое место в турнире по каратэ.

Доктор Алла слегка улыбается.

– Он вручил мне его и сказал, что готов побороть и Витьку, и Мишу на той самой дуэли и забрать себе мое сердце. Я помню, как стояла посреди улицы, держала цветы двумя руками и смотрела на незнакомца широко открытыми глазами. Думаю, что это была моя первая любовь. Можно сказать, с первого взгляда. И первый мой мужчина. Добрый, нежный, ласковый, щедрый. Первый.

Хмурюсь.

– И что было дальше? – спрашивает доктор Алла. – Вы поженились?

Киваю.