Проклятье Мира
Шрифт:
— Ты должна немедленно отправиться в Кемвуд. Нет, там ведь теперь нет купола… — он растерянно ведет головой. — Да и создавать портал опасно, это забирает у тебя столько сил… В любом случае нужно отправить тебя, как можно дальше отсюда.
— Эй, — я с улыбкой беру его за руку, Мир только хмурится. — Война закончилась. Я больше никуда не полезу, Мир, честно. Позволь остаться тут, с тобой. А потом мы вместе решим, что делать. Ты… Ты рад?
Мы встречаемся взглядами, Мир суетливо достает из кармана самокрутки и тут же убирает обратно.
— Я не знаю, я пока вообще не понял…
— Кажется, так.
— Что-то невероятное, — Мир смотрит в сторону, сжимая зубы, а я не знаю, что на это сказать. Это действительно невероятно. Учитывая, как мы сошлись, все, что произошло… Мы ведь даже сами не понимаем еще, что с нами будет дальше. А тут ребенок.
— Я хочу сказать, ты не обязан… — начинаю я, но осекаюсь под его взглядом. Покачав головой, Мир обнимает меня и целует в макушку.
— И все-таки ты еще совсем девчонка… — шепчет мне в волосы. — Я договорился насчет того, чтобы ты осталась здесь. Больница работает, так что в случае чего тебе помогут. И я останусь с тобой.
— Спасибо, — шепчу в ответ, прижимаясь к нему. Ну что ж, у нас с самого начала все неправильно, не так, как должно быть. Чего еще ожидать было, как ни беременности в тот момент, когда мы даже еще не сошлись?
Мир не остаётся в моей палате, но я знаю, что он будет рядом, пока сможет, потому сплю спокойно. Правда, перед сном какое-то время глажу живот, пытаясь осознать, что внутри меня зародилась новая жизнь. Это чудо похлеще любой магии и колдовства. Вот так два человека занялись любовью, и получился третий настоящий человек. Удивительно настолько, что мурашки бегут по коже. Лишь бы все было нормально, другого я сейчас и не желаю.
Я сплю долго, несколько раз пытаюсь проснуться, слыша голоса и чувствуя дневной свет, и не могу, снова и снова проваливаясь в сон. Словно организм решил, что хватит, пора ему восстановить силы на все сто.
Когда, наконец, просыпаюсь, вижу оставленный на столике завтрак. Каша и запеканка успели остыть, но мне все равно, чувствую звериный голод и накидываюсь на еду. Внезапно приходит вопрос: а наш ребенок, каким он будет? Я человек, Мир — оборотень, выходит, он станет полукровкой? Сможет обращаться, как и его отец? А если будут проблемы, как с Кеином? И могут ли ему передаться мои способности? А кто вообще я? Кто теперь, после случившегося вчера?
Со стуком в дверь появляется одна из работниц, везет обед. Я, не дожевав, проглатываю кусок запеканки.
— Уже обед? — спрашиваю изумленно.
— Да, милая, — бабулька улыбается мне. — Забирай тарелки.
Я не отказываюсь, поблагодарив, принимаюсь за суп. Ох, как вкусно. Даже не помню, когда я последний раз толком ела. А еще второе, не уверена, что осилю после завтрака. Хотя…
— О, вижу аппетит хороший, — в палату заглядывает дядя Эл, снова проглотив недожеванный кусок, я вскакиваю, чтобы обнять его.
— Как там дела? Что вообще происходит? — первый вопрос, который сразу срывается с губ.
— Подписали мирный договор, это то, что я знаю точно. Сейчас представители магов и оборотней договариваются о дальнейшей жизни.
Он присаживается на стул, я продолжаю есть.
— А Академия?
—
— И что это значит? Они не отступят от своих целей?
— Вряд ли сейчас они представляют для нас опасность, — пожимает дядя плечами. — Они имели власть, когда им подчинялось большинство, а теперь этому наступил конец. Будет поведана правда о великих магах и оборотнях, а множестве смертей каждые пятьсот лет, много чего еще… К власти они уже не вернутся. Ходят слухи, что власти вообще не будет, как и границ. В идеале, конечно.
— Как это? Каждый может жить, где хочет? — хмурюсь я. — Одни могут существовать с другими?
— Да, именно так. Конечно, на это понадобится время, немало времени. Слишком долго нам прививали мысли о врагах, чтобы мы так легко отпустили их. Но все устали от войны, никто не хочет больше проливать кровь. Все хотят мира. Будем пытаться строить его.
Я киваю, откусывая хлеб. Жаль, что папа не дожил до этого момента. Жаль, что погиб, ослепленный безумной идей, и не увидел, что можно достичь того же мирным путем. А может, невозможно? Может, людям нужно, чтобы эта боль происходила? Потому что одной памяти о ней им не хватает, чтобы желать мира? Ведь столько людей погибло, прежде чем все остановились.
— Ну а ты что думаешь делать дальше, Ада? — смотрит на меня дядя. Я пожимаю плечами. — Вернешься домой? Или останешься с этим парнем? Мир, кажется, его зовут.
— Останусь с ним, — я произношу это раньше, чем осознаю, и немного краснею от смущения. — Он мой истинный, дядя Эл. И знаешь, оказывается, истинность — это совсем не сказки, как внушали нам.
— А твоя магия? Откуда она, Ада? Откуда такая сила?
— Помнишь то письмо от папы? — спрашиваю его, он кивает. — Он писал, что на пороге какого-то великого открытия. И говорил о том, что магия — единственное, что дается человеку изнутри. То есть невозможно колдовать, если к тебе не придет Сила Земли. И невозможно обратиться животным, если в тебе не заложено это при рождении. Но магия создается посредством твоей веры и намерения. Магия — это та сила Трианы, бесконечная, непостижимая, которая заложена в каждого из нас. В каждого, дядя Эл понимаешь? И только от тебя зависит, насколько эта магия проявится, насколько проявится через нее Триана в тебе. Сегодня ночью мое намерение было очень велико, и я смогла сделать это: смогла остановить войну.
— Это… Это действительно грандиозно, Ада, — он качает головой в восхищении. — Но ты хочешь сказать, что любой человек?..
— Да. Если только он позволит себе поверить в чудо. И если пустит Триану в свое сердце. К сожалению, долгие века маги старались сделать так, чтобы люди отдалились от Трианы, перестали в нее верить, верить в себя, и в то, что они способны на что-то подобное. Потому что иначе их было невозможно контролировать, Академия не удержала бы власть, перестала бы быть группой привилегированных. Любой может быть магом, дядя Эл, если только откроет свое сердце навстречу Триане. А она всегда готова взять нас за руку. Только этого и ждет.