Проклятье Первородных
Шрифт:
***
– У меня ноги болят, – одна из четырех девочек, явно слабее всех остальных. – Много камней и они режут ноги. Давайте отдохнем.
– Не будем мы отдыхать. Вот ты плакса, – трое девочек, ушедших немного вперед, возвращаются. – Вставай. Мы обязательно должны успеть. Здесь на так уже далеко. Осталось немного.
– Почему мы не можем вернуться домой? – хныкала девочка, самая худенькая и слабая из всех. – Придем в другой раз.
– Какой другой раз? – резкий голос лидера группы врезается в ночную тишину. – Ты сама все слышала. Только сегодня в полночь
***
«Однажды я уже была здесь», – от резкой боли женщина остановилась и согнулась пополам. Разве могут возникающие воспоминания причинять физическую боль? Настолько сильную, что стало трудно дышать?
Кромешная тьма, затянувшая пеленой круг над Темным озером, раньше не привлекла бы внимания. Не было у материи функции размышления.
Анагиана подняла голову к небу и долго смотрела в далекое пространство.
«Так не всегда было, – промелькнула неожиданно мысль, которая заставила вздрогнуть. – Маленькие светящиеся точки освещали темное небо».
Как в поломанном калейдоскопе куски воспоминаний мелькали в том, чего не было – в пробуждающемся сознании. Небо, заполненное огромным множеством сверкающих звезд. Круглый светящийся диск посреди темного полотна. Холодный зимний ветер, пробирающийся под теплую одежду. Легкое прикосновение морозного воздуха к открытому лицу. Да что же это?
Происходящее сейчас ничем не напоминало поглощение чужой души. Да, первородные сущности для обеспечения выживания питались генетической информацией и воспоминаниями людей. Процесс для первородной материи совершенно естественный – высасывать продукты жизни тех, кто имел в себе свет. За тысячи лет обитатели бездны выжили потому, что накопили необъятное поле образов и представлений людей, живущих на поверхности планеты.
Только сейчас происходило нечто другое.
Поглощение чужой души – макромолекулы, хранящей всю генетическую информацию о человеческом существе – никогда не вызывало эмоций.
Да и откуда у первородной материи взяться эмоциям? Чувства и переживания не могли по определению появиться в порождениях черной бездны. Поглощение сознания людей обеспечивало сбор информации для максимальной адаптации и копирования. Для выживания. Чужие образы переливались как из сосуда в сосуд, мелькали как картины, и передавались всем остальным.
Сейчас же коротенькие обрывки неизвестных и знакомых одновременно картин касались чего-то глубоко внутри, чего раньше она не ощущала.
***
– Я уже вижу скалы, осталось совсем немного, – девочка примерно двенадцати лет уверенно идет впереди, сзади идут, оглядываясь по сторонам и держась за руки, две подруги. На несколько метров позади медленно бредет самая слабая из всех. Уговаривавшая всех вернуться обратно.
– Мы и правда почти пришли? – неуверенный голос одной из двух подруг выдает облегчение. Они все устали, замерзли и немного напуганы. Они совсем одни на темной дороге, ведущей из города. Прямо перед ними возвышаются страшные черные скалы, которые ночью кажутся совсем огромными.
– Да, мы пришли. Нужно только найти
– Карта у меня, – девочка лезет во внутренний карман куртки и достает смятый листок бумаги. – Вот. Нашла.
Все четверо подходят и освещая маленьким фонариком рассматривают нарисованную чьей-то рукой стрелку. Нарисованная черным маркером стрелка упирается прямо в круг стометровых базальтовых скал.
***
Вместо того, чтобы идти прямо с застывшим взглядом на призыв того, кто ее сюда послал, Анагиана остановилась. Она снова ощутила дрожь, которую впервые испытала стоя с высоким мужчиной на крыше четырехэтажного здания.
Серые, почти прозрачные глаза.
Обволакивающий теплый взгляд застыл образом с того самого вечера.
Рассыпавшиеся по плечам светло-русые волосы.
Широкие плечи, прекрасно сложенное тело.
Улыбка. Когда он улыбался, глаза оживали и словно источали серебристый свет. Почему от его улыбки становилось так тепло и уютно?
– Кто ты, Клеон? – Анагиана впервые произносила вслух слова, которые не были транслятором чужой непререкаемой воли. – Почему я не могу забыть твои кристальные глаза? И почему я начинаю помнить?
Женщина еще не знала, что человек может разговаривать сам с собой.
Казалось бы, чуть не уничтоживший ее титановый свет, появившийся из красивых серых глаз мужчины, не мог вызывать радости или восхищения.
Под воздействием всесжигающего света жизнь первородной сущности могла оборваться в доли секунды. Только переливающийся свет, исходящий из прозрачных глаз красивого мужчины, мог уничтожить Первородных.
Она должна была ощущать дикую угрозу, должен был сработать всеобъемлющий инстинкт выживания само-рожденных в тьме и хаосе.
Только правила игры поменялись. Анагиана видела снова и снова прямо перед собой узор из мелких стальных точек вокруг зрачков серых глаз. Узор, который слился в единую сверкающую титаном пластину. Узор точек, которые не просто собирались вместе, но производили мощнейший свет.
Да, материя ощутила мгновенную угрозу собственному существованию. Да, первородная сущность в борьбе за выживание давала четкие сигналы об опасности. Рядом с тем, кто мог уничтожить, находиться нельзя.
Анагиана же готова была на все, только бы снова посмотреть в прозрачные кристально-серые глаза. Тепло, рожденное искрой переливающегося титанового света, поднималось все выше из неизвестных внутренних глубин.
– Почему я снова хочу тебя видеть, Клеон? – женщина цеплялась за неизвестные ранее светлые блики, освещающие черное сознание.
Зарождающиеся теплые ощущения, однако, не помогли. Все тело сковал ледяной холод, когда она оказалась у самого верха базальтовых гладких скал. Непроизвольно женщина повернулась спиной к скалам. Ощущая каждой клеткой своего тела взметающиеся позади на сотни метров бугрящиеся отростки, покрытые тысячами наростов и сплетений, Анагиана сжималась все сильнее.