Проклятие Аримана - Магистр
Шрифт:
Это была единственная победа горцев над монастырями... Если случившееся можно назвать победой.
Стелящийся Поток отстроили заново на том же самом месте уже через полгода. А между горцами и пришлыми монахами началась самая настоящая война. И не важно, что воюющие стороны были очень малочисленны, война от этого не становилась менее ожесточенной и кровопролитной. В этой смертельной войне нападающей стороной всегда были жители гор, но они же всегда становились и стороной побежденной.
Вначале, вдохновленные примером своих четырнадцати погибших соплеменников, горцы пытались атаковать
Потом, поняв, что уничтожить монастыри они не смогут, горцы попробовали уничтожать караваны паломников, направлявшихся к монастырям. Однако паломники неожиданно меняли свой маршрут и, словно заранее предупрежденные, уходили от приготовленных засад, либо караваны были прикрыты столь мощными магическими щитами, что горцы ничего не могли им противопоставить.
Наконец, после трехлетних столкновений, народ гор решил раздавить хотя бы один из ненавистных монастырей, разрушивших их привычную жизнь.
Для выполнения этого плана горцы собрали все имевшиеся у них силы. А сил этих было всего четыреста восемьдесят человек, включая полтора десятка мальчиков и девочек, не достигших пятнадцатилетнего возраста. Возглавили этот отряд последней надежды четыре оставшихся в горах мага. Именно они решили, что объектом их атаки станет монастырь, обосновавшийся в старом подземном лабиринте. Один из магов был учеником чародея, создавшего этот лабиринт, и довольно хорошо знал его запутанные ходы.
Эта маленькая армия, прикрытая объединенным Искусством четырех магов, незаметно подобралась к пещере, откуда начинался монастырский лабиринт. Оказалось, что никто этот вход не охраняет. Горцы бесшумными тенями проникли в пещеру и направились за своим проводником. Только три мага остались у входа в лабиринт, чтобы в случае необходимости преградить дорогу внутрь монахам или прикрыть отступление своих товарищей.
Трое магов ждали десять дней, но никто из проникших в лабиринт так и не вернулся. А на исходе десятого дня, когда солнце повисло над вершинами гор, на дорожке, ведущей к входу в пещеру, появился одинокий путник. На нем был надет такой же темный балахон, как на большинстве монахов, но круглое, уже немолодое лицо было добродушно и улыбчиво. Усевшись на камень прямо возле входа в пещеру, он расстелил рядом большой чистый платок, разложил на нем нехитрую снедь и легкое вино. Притаившаяся у входа в пещеру тройка прикрылась заклинанием невидимости, но этот старик все равно сразу же их разглядел и с усмешкой предложил последним магам гор присоединиться к своей трапезе. И те, удивляясь сами себе, вышли из-под своего магического прикрытия и уселись вокруг салфетки незнакомца.
Он с аппетитом жевал вяленое мясо с густо посыпанным солью хлебом, прихлебывал из глиняной кружки вино и веселыми глазами разглядывал своих "гостей". А горцы удивлет" но
Наконец старик закончил свою трапезу, убрал оставшиеся припасы и свернутую салфетку в сумку. Затем он повернулся к молчащей троице, и лицо его было сурово, а в глазах плескалась неизбывная печаль.
– Я не хотел зла народу гор...– Голос старика подрагивал от скрытой муки.– И если бы вы не объявили войну монастырям, вас никто бы не тронул!
– Мы хозяева этих гор и нам решать - кому здесь жить, а кому нет! глухо ответил старший из магов.
– Да, вы хозяева гор, - неожиданно просто согласился старик, но горечь из его голоса не исчезла.– Однако вы не хозяева жизни. Вы не можете решать, кому и как жить. Вы не можете безнаказанно отнять жизнь у других существ, тем более у существ, которым предназначено спасти и вас самих. Поэтому как только народ гор присвоил себе чужое право, он был обречен.
Старик замолчал и надолго задумался. А трое магов так же молча ждали, что же он скажет еще, хотя уже поняли судьбу своего народа.
Наконец старик поднял голову и снова посмотрел на последних горцев.
– Я сделал все, что мог, чтобы спасти хотя бы кого-то из вас. Те, кто спустился в глубь этой скалы, прошли сквозь древнее заклятие, которым один из самых сильных чародеев, живших в этих горах, пытался укрыть свои тайны. Теперь ваши люди вместе со своим проводником неподвластны Времени. Они будут блуждать внутри скал, пока кто-то из вас троих не рассеет наложенное заклятие.
Но вам этого сделать не удастся до тех пор, пока не будет сыграна Фуга для двух Клинков, двух Миров и одного Магистра. А чтобы у вас не возникло глупого желания проникнуть в лабиринт до срока и вновь попытаться разрушить хотя бы один из монастырей, вы потеряете свое теперешнее воплощение и будете дожидаться своего часа в виде ловиков.
В этот момент солнце спряталось за вершинами и, как это бывает в горах, на скалы опустились мгновенные сумерки. Старик встал над сидящими и враз обессилевшими магами, и глаза его, потеряв свою печаль, стали льдисто-безразличными. Он быстрым движением натянул на голову глубокий капюшон, а затем простер над склоненными магами свои длинные руки и пропел-простонал короткое заклинание на неизвестном в горах языке.
Едва стихло слабое эхо, как тела троих несчастных начали плавиться. Словно три кусочка льда, брошенные на раскаленную сковородку, три тела скользили по каменной площадке перед входом в пещеру, истекая фырчащими струйками пара. При этом и их одежда, и их обувь, и их оружие плавились точно так же, как плавилась их плоть и кровь.
Через несколько мгновений от последних хозяев гор не осталось ничего, кроме трех грязновато-серых облачков, застывших над маленькой каменной площадкой. А в глаза грозного старика вернулись печаль и тоска.