Проклятие Аримана - Магистр

Малинин Евгений Николаевич

Начальство, может быть, и расстроилось своей неудачей но совершенно не растерялось. Последовал новый короткий приказ:

– Беги за подмогой!.. Приведешь восемь человек, да за хватите две лопаты. Четверо будут меня откапывать. А остальные поведут этого, говоруна... он ткнул обнаженной саблей в мою сторону, - ...с его дружком в замок. Быстро!..

– Ага!..
– бодро откликнулся младший башибузук и кинулся в ночной лес. А вслед ему полетело мое маленькое наставление, произнесенное негромким речитативом. Теперь этот бедолага должен будет до рассвета бегать невдалеке от нашего лагеря, а я

вполне мог позволить себе немного соснуть, в чем после прошлой ночи очень нуждался.

Я залез в свою палатку, сопровождаемый удивленные взглядом своего "дружка" Пропата, и через минуту заснул cнoм младенца.

Больше в течение ночи никаких, тревожащих сон, случае не произошло, и я, прекрасно выспавшись, поднялся вмес с ясным солнышком.

Снаружи Пропат мирно спал у прогоревшего костерка, а наш незадачливый поимщик храпел, лежа на спине и уставив в светлеющее небо коленки прилипших к земле ног. В стелящемся над землей утреннем тумане размытой тенью маячила моя дремавшая лошадь.

Я умылся, быстро развел огонь и подвесил над ним котелок с запасенной водой. Затем подошел к коню и внимательно осмотрел его. Вернувшись к костру, я приготовил несколько бутербродов и всыпал в закипевшую воду заварку. В этот время проснулся Пропат, и когда он, умывшись, присел у костра, завтрак уже стоял на "столе", в смысле - лежал на траве. Я налил чаю в еще одну кружку, взял кусок хлеба с ломтем ветчины и подошел к приспешнику барона Кузела.

Едва я остановился над его неловко лежащим телом, как он прекратил храпеть, открыл глаза и уставился на меня непонимающим взглядом. Потом до него дошло, что перед ним стоит его ночной насмешник, и он неловко, но достаточно быстро поднялся на свои прилипшие к земле ноги. И первое, что он сделал, утвердившись в вертикальном положении, это схватил меня за рукав и злорадно заорал:

– Попался, господин насмешник!..

– Осторожно, а то я тебе на голые ноги могу кипятком плеснуть... добродушно предупредил я рьяного служаку. С утра он был догадлив и тут же отпустил мой рукав. В благодарность за это я сунул ему в руки кружку с чаем и краюху хлеба с мясом.

– Подкрепись, а то не сможешь службу исполнять...
– Я похлопал его по косматому плечу. Он в ответ похлопал еще заспанными глазами и тут же впился зубами в бутерброд.

Мы с Пропатом быстро прикончили свой завтрак и свернули лагерь.

Когда мы были готовы к выходу, я подошел к молчавшему башибузуку.

– Мы сейчас уйдем, а ты часика через два кричи громче. вои товарищ бродит где-то здесь неподалеку, он сможет тебе Оомочь. Раньше кричать не стоит, он все равно тебя не услышит...
– Я внимательно взглянул ему в глаза, стараясь, чтобы он вполне усвоил мои наставления.
– Да, вот еще что. Откапывать тебя не надо, ноги твои постепенно сами собой отклеятся...

– Ты откуда знаешь?..
– неожиданно поинтересовался он.

– Так я ж их сам приклеил, - пожав плечами, ответил я и, не обращая внимания на дальнейшие его вопросы, вернулся к Пропату, стоявшему рядом с лошадью.

Мы двинулись к болоту как раз в тот момент, когда из-за горизонта показался краешек огненно-красного солнца. Окружавшая нас крошечная рощица сразу стала веселой и приветливой, а темневшее впереди болото еще больше

помрачнело. Мы приблизились вплотную к черной стоячей воде границы и остановились.

– Значит, так, - обратился я к своему спутнику.
– Если я разгоню этот ядовитый туман, ты сможешь перелететь через болото?

– Конечно, - тут же ответил он.
– Только ты-то сам как будешь перебираться?

– Это вопрос другой, - медленно проговорил я, оглядывая болото внимательным взглядом.
– Главное, тебя переправить...

Посчитав кое-что в уме, я взглянул на Пропата и сказал не терпящим возражения тоном:

– Ты летишь точно на запад и ждешь меня на той стороне болота. Я пойду напрямую и выйду к тебе. Это займет определенное время, но ты ни в коем случае не суйся в болото, даже если тебе покажется, что я тебя зову на помощь!

– Почему?
– удивился он.

– Потому что это не простое болото, и оно может выкинуть самый неожиданный фокус... Ты все понял?
– Я впился в лицо своего товарища своим самым строгим взглядом. Тот судорожно сглотнул и молча кивнул мне.

– Тогда начнем...
– задумчиво проговорил я. Привязав уздечку коня к торчавшему из травы тонкому стволику обломанного деревца, я плеснул в ладонь немного воды из своей фляжки и принялся читать старое шаманское заклинание воздушного вихря. При этом я, по всем правилам науки Крайнего Севера своей Родины, кропил воду с ладони, очерчивая каплями круг.

Уже через несколько секунд в нескольких метрах передо мной стлавшийся над болотом туман начал закручиваться гигантской спиралью, постепенно убыстряя скорость своего вращения. Огромная воронка повисла над мертвой поверхностью болота, втягивая в себя клочья тумана, космы гниющей травы, покрывая рябью черное стекло болотных окон. А потом эта воздушная юла двинулась к западу, прочерчивая своим острым концом ясно видный след на неподвижной поверхности болота.

– Давай!
– скомандовал я, не оборачиваясь. В тот же момент позади меня раздался слабый хлопок и из-за моего плеча, тяжело взмахивая крыльями, вылетел большой черный грач. Птица, без раздумий и сомнений, направила свой полет следом за уходящим смерчем, постепенно превращаясь в черную уменьшающуюся точку. Когда она исчезла вдалеке, я взял узду своего коня и повел слегка упирающееся животное к границе болота. А сзади меня раздавались какие-то невнятные крики, видимо, боец барона Козела пытался меня о чем-то предупредить. Через мгновение я вступил в полосу черной воды, очерчивающей границу болотной магии.

Едва я пересек границу, как мир вокруг меня мгновенно изменился.

Небо стало светло-серым, а солнце, едва показывавшееся из-за горизонта позади меня, прыгнуло вверх по небосводу на половину своего пути к полудню и превратилось в черный Диск. Все вокруг залил пронзительно-белый свет, так что поверхность болота превратилась в белоснежную равнину, из которой торчали тонкие угольно-черные стволы наклонившихся сломанных деревьев, редкие голые черные штрихи камышинок и высокой болотной травы. Эти черные мертвые oстатки растительного мира отбрасывали на белоснежную поверхность болота странно изломанные белые тени. Я не мо понять, как можно видеть белые тени на еще более белом, тем не менее ясно видел их.