Проклятие демона

Риа Юлия

Уже сейчас я видела опасность, заключенную в магии слова. И она пугала меня.

— В чем дело, мой свет? — Кеорсен, в отличие от друга, сохранял спокойствие.

Он всматривался в мое лицо, ловил каждую эмоцию, находящую отражение в мимике, и будто чувствовал стянувшее мою грудь беспокойство.

— А… а можно вернуть третий блок? Хотя бы частично?

Рей поперхнулся и уставился на меня неверящим взглядом. Кеорсен нахмурился.

— Боюсь, частичная блокировка невозможна, — качнул он головой. — Ты хочешь отказаться от магии? Почему?

— Она

опасна. Я не чувствую ее. Не понимаю, какая фраза останется просто фразой, а какая — приказом, способным даже высшего демона превратить в раба. Для меня каждая жизнь бесценна, но и свобода воли важна не меньше. Я не хочу отбирать ее.

Несколько секунд Кеорсен молчал, продолжая вглядываться в мое лицо. Потом заговорил:

— Раньше ты едва видела плетения заклятий, теперь же можешь перехватывать над ними контроль, более того — научилась менять их. Не позволяй страху и сомнениям одолеть тебя. Попробуй подчинить себе новую магию. А если не получится, я достану артефакт.

— Вы серьезно?! — возмутился Рейшар.

Переполняющие его эмоции, казалось, не позволяли ему усидеть на месте: он вскочил и принялся курсировать от камина к креслу и обратно.

— Если Сати не хочет пользоваться своей магией, я не стану настаивать, — спокойно ответил Кеорсен. — Моих сил хватит, чтобы нас защитить.

— Сати! — Рей остановился и вперил в меня негодующий взгляд. — Ты… ты действительно готова отказаться от открывшихся возможностей? У тебя есть шанс поставить мир высших на колени! Ты можешь сотворить что угодно и с кем угодно! Можешь отомстить всем и каждому, а ты…

— А я не хочу мстить, — ответила мягко. — Наказать? Да, но только в рамках закона.

Рейшар сверлил меня хмурым взглядом. Скользил им по моему лицу, словно надеялся найти ответы, и все сильнее сводил брови на переносице.

— Единственное, чего я всегда хотела с тех пор, как узнала о своем происхождении, — доказать, что полукровки, подобные мне, имеют право на жизнь. Однако это вовсе не означает, что я собираюсь стать похожей на высших, подписавших нам смертный приговор. Сила — далеко не все, на чем следует выстраивать связи.

Моргран гипнотизировал меня почти минуту, после чего вернулся в кресло. Тонкие аристократичные пальцы размеренно покачивали стакан с бурбоном, заставляя янтарную жидкость скользить по прозрачным стенкам.

— Ты же можешь уничтожить любого. Отыграться на Майрее, Торреле, Маорелии — на каждом, кто посмел оскорбить тебя. А вместо этого ты хочешь сохранить их волю нетронутой? — В золотом взгляде было столько растерянности и непонимания, что я улыбнулась.

Заговаривать, однако, не спешила. Кеорсен тоже молчал. Он, в отличие от Рея, понимал меня гораздо острее, чувствовал даже невысказанные мысли и желания. Ему не нужно знать причины моих поступков — Кеорсен верит мне.

Рейшар же полагался на логику высших, а она сейчас спасовала, неспособная объяснить мое решение.

— У тебя душа человека, — наконец заключил Рей. — Сила демона и душа человека, —

повторил он тихо и перевел взгляд на Кеорсена. — Ты счастливчик, друг. Береги ее.

Достав из голенища сапога короткий кинжал, Рейшар полоснул им себя по ладони.

— Отныне и навсегда, — произнес он, обводя запястье, — род Моргранов, каждый член его основной или побочной ветви не посмеет навредить тебе, Сатрея из рода Рингвардаадов. Ни тебе, ни твоим детям, — добавил он с грустной улыбкой, замыкая кровавое кольцо. — Меняй мир, смелая девочка, делай его лучше. А я всегда буду на твоей стороне, останусь верным… другом.

Глядя в его глаза, я видела все невысказанные чувства, читала все неозвученные слова и верила — Рейшар найдет свое счастье. Не сейчас, не со мной, но когда-нибудь — обязательно.

В тренировочном зале Северного замка было холодно. Гораздо холоднее, чем я ожидала — даже демоническая кровь, бегущая по моим жилам, не спасала.

На столике, высотой едва доходящим мне до коленей, стояла свеча. Толстая, из белого воска, с оплавленными краями и возвышающимся над ними фитилем. Я сидела на промерзших циновках и не мигая смотрела на тонкий обугленный кончик, так и манящий поджечь его.

Вчера после долгих споров Кеорсен с Рейшаром все же сошлись во мнении, что лучшей тренировкой для меня станет медитация. Именно она может помочь мне почувствовать собственную магию. Поэтому, воодушевленная, я с самого утра заперлась в тренировочном зале и старательно вглядывалась в огарок свечи. Однако единственное, что я чувствовала на протяжении последних четырех часов, — тянущий по полу холод.

Хотя справедливости ради стоит признаться, что целую свечу в огарок превратила именно я.

— Гори, — произнесла хмуро, повторяя надоевшее за утро слово.

Кончик фитиля вспыхнул, игриво затрепетал, будто в танце, а потом мгновенно потух, стоило приказать ему это сделать.

Свеча подчинялась мне, но только я до сих пор не могла нащупать ту грань, которая разграничила бы мои желания и мои приказы, помогла бы осознать пределы пробудившейся магии.

Тихий скрип открывающейся двери отвлек меня от размышлений. Повернувшись, я увидела робко замершую на пороге Лунару. Она держалась скованно, едва ли не виновато, глядя на меня исподлобья. Но уже через пару секунд, будто решившись, дерзко задрала подбородок и выкрикнула:

— Если хочешь прогнать меня — гони! Но сама я не уйду.

Я улыбнулась на столь отчаянный выпад и уточнила:

— Почему я должна прогонять тебя?

Мне достался хмурый взгляд.

— Потому что моя мать предала наш род, покусилась на твою жизнь и…

— И это сделала она, а не ты, — закончила я. — Ее нашли?

Лунара мотнула головой, пересекла тренировочный зал и опустилась на циновки рядом со мной.

— С тех пор как она сбежала, от нее нет вестей, — произнесла она, глядя на огарок свечи. — Она понимала, что делала, и знала: Кеорсен не простит ее.