Проклятие девы
Шрифт:
– Иначе что, товарищ Прошиватель?
– Иначе будет беда, и это мягко сказано. Иначе здесь начнется дьяволиада. Здесь должны быть стёрты следы хозяйственной деятельности человека. Тогда спайка рассосется, земля отпустит небо, ну или наоборот, небо отпустит землю, не суть. И, когда ландшафт приобретет первозданный вид, тогда проклятие будет снято, потеряет свою силу.
– А как же неизбежный эволюционный процесс? Ну, про спайки Вы говорили. А тут получается должен произойти откат.
– А вот тут самое интересное, коллега. Некоторые существа
– Из вышесказанного Вами, получается, что Вы…
– Я воплощение переходного звена.
Мы с Василием шли к монастырю напрямик, по полю. И чем быстрее мы пытались переставлять ноги, тем настойчивее тормозила наше движение рыхлая земля.
– И как Вы видите мир иной, прямо вот так, как этот?
– Вижу нечётко, туманно, как сквозь тусклое стекло. И то, только в дырявых местах, там, где прошлась смерть… Здесь было совершено тяжкое преступление или, говоря церковным языком – тяжкий грех. Граница прорвалась и в наш мир ввалилось полчище темных сил – демонов. Это они устроили кровавую вакханалию. Ну ты сам видел – такое не под силу сапиенсам… Ладно, Василий, будем прощаться.
– А как же Вы? Вы не поедете? Здесь же опасно оставаться.
– Для детального расследования мне необходимо сутки пробыть на месте события. В течение этого времени я должен девять раз обойти территорию, на которой есть трупы. Только тогда картинка прояснится максимально точно. Это моя работа.
– За такую работу небось хорошо платят?
– Дааа. Я б даже сказал – весьма хорошо. Ну а что? Конкуренции – ноль, а потребность в моих услугах с каждым годом только растет. Скажу откровенно – пользуюсь положением. Разумеется, в рамках приличия.
– Вы – легенда. С этим не поспоришь.
– Кстати, комнату для ночлега приготовили?
– Да. В библиотеке диванчик есть – там, думаю, лучше всего будет.
– Это почему?
– Единственное место, где смерть не прошлась. В общем, там трупов нет. А кстати, смерть с чем ходит, реально с косой что-ли? – Лицо Василия показало саркастическую улыбку, нотками легкомыслия коснулась моих ушей речь молодого майора. Будто полчаса назад его глаза не видели около полутора сотен разнообразно изуродованных человеческих тел. Все-таки как искусно наш мозг отправляет нежелательные впечатления на задворки памяти, и как быстро!
Легкомыслие – одно из состояний человека, которое делает его удобным для бесовского проникновения. Демон, кружившийся вокруг следователя на достаточно безопасном расстоянии мгновенно приблизился к мужчине и стал буквально обвивать Василия, слегка
В срочном порядке, чтобы вернуть человека в форме в плоскость серьезного отношения к происходящим событиям, я в строгом тоне сказал:
– Ладно, Василий. Все же будем прощаться. Желаю тебе профессиональных свершений и непрестанного развития, – высокопарно выпалил я.
Эмоция на лице товарища пришла в более уравновешенный, рабочий вид – майор внутренне собрался. Демон, который набрал сверхсветовую скорость вращения и начал уже оказывать шлифовочное воздействие на естество мужчины, отдалился на некоторое расстояние.
– Удачи – Прошиватель!
– И тебе того же.
– И всё же ещё пару вопросов, а то когда ещё свидимся?
– Валяй.
– Почему сутки и почему девять раз?
– Сутки – это полный цикл смены света и тьмы. Через призму дня видны одни детали события, через призму ночи – другие. В сумерках вообще выплывает нечто третье. Через сутки путем наложения картинок друг на друга получается искомое изображение происшедшего. Девять – последняя в ряду цифр, то есть являет собой завершенность, полноценность. Девятикратное повторение необходимого действия приводит к искомому результату. Девятка – символ одухотворенности, умозрительного видения бытия.
Чем меньше становилась удаляющаяся спина следователя Крутова, тем больше одолевало меня чувство тоски. Минут через двадцать я снова провожал майора взглядом – только теперь я смотрел на заднюю часть удаляющегося от стен обители автомобиля. Форд промчался под окном, мир за которым отпечатывался в моих глазах маленькими квадратиками. Толстые прутья решетки впивались в сине-зелёно-коричневую заоконную массу универсума, которая перемолотой мешаниной вваливалась в небольшое помещение с книгами, где мне предстояло коротать сутки откровений.
***
На следующий день звук подлетающего вертолета заставил меня выйти на улицу и направиться к полю. Всё тот же Крутов ждал меня внутри летательного аппарата.
– Куда летим? – спросил я.
– В Москву.
– А там что стряслось?
– Увидите. Странная гибель двух человек прямо в центре столицы.
– Ну хорошо, полетели.
В воздухе у меня было пару часов времени, чтобы проанализировать результаты расследования. Вот, что получилось.
Глава первая. Обитель.
Дорога тонкой струёй вытекала из леса на обширные поля, которые ныряли пологими склонами под холодный поток речушки С. Резкий, неожиданный переход от леса к открытой местности воспринимался как переход от тьмы к свету, от рабства к свободе. Лес будто выплевывал человека из своего густо-зелёного рта на блюдо, как пережеванную, но оказавшуюся не годной к употреблению, пищу. Каждый, кто впервые ехал этой дорогой к монастырю, переживал подобные ощущения.