Проклятие для Обреченного
Шрифт:
Ее буквально трясет в судорогах.
Чуть ослабляю хватку на ее запястьях. Там и так останутся синяки, а мне бы не хотелось, чтобы слуги видели хозяйку такой, словно над ней измывались всю ночь.
Проталкиваю пальцы дальше, желая себе терпения. Когда в моей жизни была женщина, которая бы не устраивала скачки на члене? Лет сто назад, наверное.
— Мерзкий убийца, - взгляд жены затуманивается.
Она беспомощно вытягивается подо мной.
Хочет сдаться, но никогда об этом не скажет. Конечно же не скажет.
Полностью выпускаю
Кошка, как только получает свободу, дергается назад, немного отползает к подушке, но тут же упирается в мягкое изголовье постели.
Подползаю к ней. Точно, как зверь – разорвал бы запросто, просто потому, что хочу и могу.
Между нами снова короткая борьба, и на этот раз ноги жены у меня не коленях, а от ее пяток на ребрах останется пара крепких синяков.
Вставляю в нее уже два пальца – и сразу глубоко, резко, до самой ладони.
Самого уже выкручивает – так хочется войти в нее членом, почувствовать, как будет кричать подо мной, просить и умолять. Мы можем не любить друг друга, но между нами столько напряжения, что хватило бы запитать каждую копательную машину на миллион лет вперед.
Дэми прикусывает стон и хватается руками в праздничное покрывало. Раскрываясь передо мной, прямо в ладонь истекая влагой желания и похоти.
В одно движение срываю с себя рубашку. Со штанами сложнее. Не хочу выпускать Дэми из рук, не хочу давать ей передышку и хотя бы один спокойный вздох.
Приходится спустить штаны по бедрам, выпустить твердый член. Выдохнуть от мимолетного облегчения, перехватить ладонью, чтоб размазать в ладони, выступившие на кончике тяжелые вязкие капли.
Все это время северянка смотрит на меня во все глаза. Уже не пытается убежать, не защищается и не закрывается.
Раскинулась рядом, открытая и все еще недоступная.
Наваливаюсь на нее, опираясь на стальную руку. Глаза в глаза.
Взгляд в взгляд.
Уцепиться, перемахнуть через разделяющую нас пропасть убеждений и веры, вцепиться друг в друга зубами и рвать на части. Хотя бы так. Это лучше, чем безразличие. И достаточно для того, чтобы меня, как мальчишку, тянуло к этой дикой северянке из ночи в ночь.
Член давно готов быть в ней.
Я толкаюсь в нее сразу сильно и упорно. Не боюсь сделаю больно, не опасаюсь проклятий.
Кошка сильно напрягается, обхватывает мои руки чуть выше локтей и запрокидывает голову.
Дьявол, слишком спешу.
Медленнее – хоть это все равно что добровольно насаживаться на меч - глубже, позволяя прочувствовать меня полностью.
Ее глаза распахиваются, когда наши тела соединяются.
Ногти оставляют на моей коже кровавые полосы.
Плевать, я слишком сильно хочу эту женщину, а капля боли не дает окончательно озвереть.
Я весь в ней, до самого основания. Обратно – и резким толчком в нее. Снова и снова, напором заставляя раскинуть ноги максимально широко.
Дэми кричит и закусывает губу до красных
И в какой-то момент тянется ко мне губами, как будто просит поцеловать.
В ответ кусаю ее за шею. Ухмыляюсь, когда моя строптивица начинает колотить руками по спине.
Мы вколачиваемся друг в друга глубоко и жестко.
Она уже кричит не сдерживаясь.
Моя спина и плечи в крови исцарапаны в кровь.
Я вколачиваю ее в постель, уже не в состоянии себя контролировать.
Дэми напрягается подо мной всем телом, как будто и правда балансирует на грани жизни и смерти.
На секунду все-таки дарит мне сумасшедший, удивленный, пьяный взгляд.
Возможно, я придумываю, потому что и сам не очень трезв сейчас, но мне видится там радость, что здесь и сейчас в этой постели – именно я.
Поэтому роняет мое имя в каждом из стонов, которые рвутся из нее вместе с удовольствием и дрожью.
Я кончаю сразу за ней: отпускаю напряжение, которое носил в себе все эти недели, выплескиваясь в жену струями семени.
Опускаюсь на нее – и Дэми лежит, притихнув и едва-едва вздрагивая от моих последних движений в ней. Не хочу выходить из нее, хочу продлить это мгновение как можно дольше, оттянуть неизбежный возврат реальности и накала наших недоотношений. Кажется, сейчас именно тот момент, когда мы действительно стали одним целом и, возможно, даже понятным друг другу. Хотя бы немного.
В душу через постель – возможно ли такое?
Не знаю.
Вряд ли вообще хочу знать.
Глава сорок третья
Я очень плохо сплю эту ночь. Наверное, не сплю совсем, а до самого утра плаваю в какой-то тяжелой темной жиже из звуков и цветов.
Окончательно прихожу в себя только к полудню, когда солнце поднимается совсем высоко. Замок давно живет своей жизнью, а меня как сквозь строй солдат протащили. Я усталая и разбитая.
Рядом мельтешит Баса, справляется о моем здоровье, не надо ли чего принести сюда, прямо в комнату, но ее настырность только раздражает. С трудом сдерживаюсь, чтобы не сорваться на нее. Она ни в чем не виновата и просто пытается хорошо делать свою работу.
— Воды. Холодной воды. Целое ведро. Принеси и оставь меня одну.
Я отключаюсь и вновь прихожу в себя, когда служанка аккуратно, но настойчиво, трясет меня за плечо.
— Может, что по женской что? – немного настороженно спрашивает она.
Очень хочется сказать, что по женской части у меня действительно есть небольшие проблемы, но случились они не сегодня, а в одну «прекрасную ночь», когда меня навестили два «добрых господина!. А если она хочет самолично увидеть головы этих господ, то может прямо сейчас это сделать, заглянув в комнату Намары или Геарата.