Проклятие Ирода Великого

Меженков Владимир

– Как видишь, – сказала Клеопатра, закидывая ногу на ногу и обнажая белоснежное колено, – я снова свободна.

– Мне необходимо срочно попасть в Рим, – сказал Ирод, устраиваясь за столом так, чтобы не видеть голых ног царицы. Это не осталось незамеченным со стороны Клеопатры.

– Боишься, что тебя приревнует ко мне твоя молодая жена? – спросила, улыбнувшись, она. – Кстати, она у тебя не первая и, полагаю, не станет последней?

– Мне необходимо как можно скорей оказаться в Риме, – повторил Ирод.

– А ты заметно изменился за время, прошедшее после нашей последней встречи, – сказала Клеопатра, оставляя слова Ирода без внимания. – Появились седые волосы. Тебе идет седина.

– Мне нужно ехать в Рим, – в третий раз повторил Ирод. – У тебя найдется для меня корабль?

– О чем ты говоришь, милый друг? – деланно рассмеялась Клеопатра. – Сегодня я не смею без особого на то разрешения Антония дать тебе во временное пользование даже шпильку с моей головы. – Клеопатра кокетливо запустила в волосы пальцы, при этом рукава ее прозрачного платья упали к плечам, обнажив красивые руки. – И потом, куда ты собираешься плыть на зиму глядя? Ты посмотри, как штормит море. По такой погоде даже самый надежный корабль может пойти ко дну, не говоря уже о захудалом суденышке, которое тебе могут предложить без ведома Антония и вопреки моей воле корабельщики, да и то не даром, а не меньше, чем за сто талантов. – Внезапно оборвав смех, она нахмурилась

и исподлобья посмотрела на гостя. – Но ведь у тебя нет таких денег, красавец? – спросила она почти зло.

– Я заплачу сто талантов за любое судно, которое способно продержаться на воде хотя бы сутки, – сказал Ирод.

Во взгляде Клеопатры теперь сквозила не злость, а ненависть. Выдержав долгую паузу, она наконец произнесла:

– Ну что ж, за сто талантов найдутся самоубийцы, которые согласятся доставить тебя в Италию.

Ирод облегченно вздохнул и улыбнулся Клеопатре, стараясь выглядеть как можно вежливей.

– Спасибо, царица. Я не забуду твоей доброты.

– Да уж, постарайся, – сказала Клеопатра и демонстративно зевнула. – А теперь иди, я устала от тебя.

Ирод поднялся.

– Ты даже не поцелуешь меня на прощанье? – спросила Клеопатра.

– Ты заслуживаешь большего, чем поцелуй, – сказал Ирод. – Ты заслуживаешь преклонения.

Клеопатра махнула платочком слугам, чтобы те проводили гостя. Прежде, чем покинуть ее покои, Ирод услышал слова, произнесенные почти шепотом, напомнившим ему шипение змеи:

– Берегись, Ирод, отвергнутых женщин. Они бывают страшно мстительны.

Ирода почти силой вытолкнул за порог один из слуг – высоченного роста мрачный детина с безбородым лицом. «Запомни мое имя, – сказал он. – Меня зовут Афенион. И постарайся не появляться там, где услышишь это имя».

Глава девятая

В РИМЕ

1

Клеопатра оказалась права: шторм, бушевавший на Средиземном море три недели кряду, понес утлое суденышко, зафрахтованное Иродом за огромную сумму, на восток, к побережью Малой Азии, и разбил его о скалы острова Родос [122] . Ирод лишился всего своего немудреного багажа, но чудом сберег оставшиеся у него сто талантов, подаренные сирийским богачом Сарамаллой. Впрочем, и этих денег он тут же лишился: увидев, какие страшные разрушения произвела на острове война, развязанная Кассием, он подарил их властям острова. Узнав от Ирода о постигшем его несчастье и желании как можно скорее оказаться в Риме, благодарные родоссцы предоставили ему триеру [123] , которая через два дня плавания доставила его в Брундизий.

122

Родос– в букв. пер. с греч. означает «остров роз». Помимо роскошных роз, культивируемых здесь, отличался богатой растительностью – цитрусовыми, виноградниками, оливковыми рощами. Уже в глубокой древности прославился своими поэтами, музыкантами, философами (напр., тиран Клеобул, живший в VI в. до н. э., был причислен к Семи мудрецам; до сих пор в ходу один из множества его афоризмов: «Лучше всего – это знать меру»). При входе в гавань гор. Родос высилась гигантская бронзовая статуя в честь бога солнца Гелиоса, покровителя острова, высотой 37 м, считавшаяся одним из семи чудес света (т. н. Колосс Родосский, обрушившийся при землетрясении в 227 г. до н. э.). Особой славой пользовалась родосская школа скульпторов (мраморная скульптурная группа «Лаокоон» работы Агесандра, Афинодора и Полидора, хранящаяся ныне в Ватиканском музее).

123

Триера– корабль, на котором гребцы располагались на трех палубах. Во время спокойного плавания триера шла под прямым парусом, крепившимся на откидной мачте. В отличие от других судов древности, триеры отличалась маневренности и быстротой.

На итальянский берег Ирод сошел нищим (со своими телохранителями-германцами он расстался еще в Египте). К кому бы он ни обращался за содействием, рассказывая о себе одну только правду, его принимали в лучшем случае за самозванца, в худшем – за сумасшедшего. Тогда Ирод решил идти в Рим пешком. Наведя справки, какой путь ему лучше избрать, чтобы быстрее достичь столицы, он ступил на базальт Аппиевой дороги [124] .

Настроение у Ирода, несмотря на все испытания, выпавшие на его долю в последние месяцы, и смерть брата, было приподнятое. Мысль добиться назначения царем Иудеи Аристовула согревала его. Лучшей кандидатуры, чем этот храбрый молодой человек, нельзя было и выдумать. А как обрадуется царскому сану своего брата Мариамна!.. С самого начала пешего путешествия в Рим Ирод положил себе за правило идти без отдыха весь световой день, а чтобы время проходило незаметней, стал декламировать вслух стихи Гесиода [125] , которые помнил еще со школьной скамьи:

124

Аппиева дорога– первая римская мощенная дорога протяженностью около 500 км. Ее первая часть, начинаясь от Капенских ворот Рима и до Капуи, была проложена в 312 г. до н. э. по чертежам основателя юриспруденции Аппием Клавдием Слепым и составляла 220 км; остальные 280 км от Капуи до Брундизии были проложены в 224 г. до н. э. При строительстве Аппиевой дороги были впервые применены технологии, которые считались передовыми в течение двух последующих тысячелетий: на предварительно выровненный грунт накладывался опорный слой, затем делалась поперечная отмостка, на который ложилась крупная отсыпка, поверх нее мелкая отсыпка и все это покрывалось обработанным камнем. Вдоль Аппиевой дороги были построены почтовые станции, постоялые дворы, сторожевые заставы, поставлены столбы с обозначением пройденных миль, возведены мосты, виадуки, а там, где неровности рельефа не позволяли спрямить дорогу, пробивались туннели. Византийский историк Прокопий, живший в VI в. н. э., назвал эту дорогу «царицей всех дорог». «Она была достаточно широка для того, чтобы на ней могли разъехаться два экипажа, – писал он, – и выложена камнем, который употреблялся для мельничных жерновов и не добывался в стране. Гладко отесанные камни были так хорошо пригнаны друг к другу без всякого металла или цемента, что казалось, будто они срослись. И, несмотря на непрерывное движение по ней экипажей и животных в течение многих столетий, мостовая нигде не имела трещин или каких-либо опасных мест, даже политура нигде не потеряла блеска». Во многом благодаря именно таким дорогам, как Аппиева, которыми римляне покрыли всю Европу, Малую Азию с Ближним Востоком и Северную Африку, Рим превратился в процветающую мировую державу. Странствующий греческий оратор Аристид (II в. н. э.) писал: «Земля сняла с себя прежнюю боевую одежду и появляется теперь в праздничном наряде. Теперь эллины и варвары могут путешествовать повсюду за пределами своей страны и везти с собой свое имущество, как будто переходя из одной родины в другую; теперь не страшны ни киликийские

проходы, ни узкие песчаные дороги через Аравию в Египет, ни непроходимые горные цепи, ни безбрежные потоки, ни неизвестные варварские племена: для безопасности достаточно быть римлянином или, лучше сказать, вашим подданным. Вы сделали действительностью гомеровские слова “земля обща для всех”. Вы измерили всю землю, через реки повсюду перебросили мосты, прорубили в горах проезжие дороги, пустыни заполнили народами и все облагородили порядком и повиновением. Теперь не надо более описания мира, не надо перечислять обычаи и законы отдельных народностей; вы стали проводниками для всех во всем мире, раскрыли все ворота и дали каждому свободу видеть все своими глазами. Вы дали всем общие законы, уничтожили прежние – на словах интересные, на деле невыносимые – установления и, сочетав между собой народы, сделали весь мир подобным одной семье». Закончил этот панегирик Аристид молитвой по имя того, «чтобы этот город и это государство вечно процветали и не умирали, пока железо не поплывет по морю и деревья не перестанут цвести весной». Даже такой непримиримый критик римских порядков, как поборник христианства Тертуллиан (рубеж II–III вв. н. э.), и тот признавал, что благодаря дорогам, которыми римляне умостили всю подвластную им землю, мир стал богаче и лучше приспособлен к нуждам людей: «Мир теперь лучше культивирован и богаче обставлен, чем прежде. Теперь все доступно, все знакомо, все полно движения. На месте опасных раньше пустынь появились приветливые поля, нивы вытеснили леса, стада – диких животных, пески засеяны, скалы пробиты, болота осушены; теперь столько городов, сколько не было прежде хижин. Острова не коснеют больше от неплодородия, подводные скалы не страшны, повсюду земледелие, населенность, государственный порядок, жизнь».

Аппиева дорога, по которой Ирод отправился из Брундизия в Рим, сохранилась до наших дней почти вся. И это не единственная дорога, напоминающая нам о Древнем мире. Рим, превратившийся в мировую державу, во многом обязан своим дорогам, проложенным по Европе, Малой Азии и Египту. Недавно итальянские археологи совместили снимки Европы, сделанные со спутников, с древними картами и обнаружили: современные автомагистрали, густой сетью покрывшие континент, практически полностью совпадают с сетью дорог, сооруженных в древности по описанным выше технологиям. Поистине: все дороги ведут в Рим. По крайней мере, велив описываемое нами время.

125

Гесиод– первый исторически достоверно установленный греческий поэт, живший в VIII в. до н. э. Родился в Малой Азии и с детских лет занимался пастушеством, помогая семье вести хозяйство. Обманутый братом Персом, завладевшим отцовским наследством, стал странствующим рапсодом, исполняя на празднествах, пирах и состязаниях поэтов стихи собственного сочинения. На творчестве Гесиода сказалось влияние восточных (преимущественно хеттских) мифов, адаптированных к условиям современной ему греческой культуры и религии.

Создали прежде всего поколенье людей золотое Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских. Был еще Крон-повелитель в то время владыкою неба. Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою, Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили, А умирали как будто объятые сном. Недостаток Был им ни в чем не известен. Большой урожай и обильный Сами давали собой хлебодарные земли. Они же Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства Стад обладатели многих, любезные сердцу блаженных…

«Под властью Аристовула Иудея обретет, наконец, покой, и в ней снова появится золотое поколение людей, не знающих горя, которое станет проводить все свое время в праздничных пирах», – думал Ирод.

На Ирода, читавшего Гесиода по-гречески, оглядывались встречные путники, догоняли и шли рядом попутчики. Просили не прерывать чтения, и Ирод, уступая их просьбам, с еще большим упоением продолжал читать, удивляясь тому, что память его продолжает хранить то, что, казалось, давным-давно должно было бы забыться, а еще больше удивляясь современности звучания этих стихов, хотя созданы они были без малого восемь столетий назад. Чудилось Ироду, что продолжение этих стихов рисует современное положение Иудеи, которое Аристовулу надлежит исправить:

Землю теперь населяют железные люди. Не будет Им передышки ни ночью, ни днем от труда, и от горя, И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им, Все же ко всем этим бедам примешаны будут и блага. Зевс поколенье людей говорящих погубит, и это После того, как на свет они станут рождаться седыми. Дети – с отцами, с детьми – их отцы сговориться не смогут. Чуждыми станут приятель приятелю, гостю – хозяин. Больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то; Старых родителей скоро совсем почитать перестанут, Будут их яро и зло поносить нечестивые дети Тяжкою бранью не зная возмездья богов; не захочет, Больше никто доставлять пропитанье родителям старым, И не возбудит ни в ком уваженья и клятвохранитель, Ни справедливый, ни добрый. Скорей наглецу и злодею Станет почет воздаваться. Где сила, там будет и право…

Солнце стояла уже высоко, когда благодарные слушатели уговорили Ирода сделать привал и подкрепиться. Расстелили у дороги плащи, выложили на них снедь, предложили Ироду первому, за отсутствием чаш, выпить вина прямо из бурдюка. Поев, двинулись дальше. Среди попутчиков Ирода оказался знатный копт [126] , вконец разорившийся у себя на родине и направлявшийся теперь в Рим искать правды и защиты. Сидя верхом на муле, он качался в такт его шагам и беззвучно плакал, утирая рукавом бурнуса слезы. «Нет в мире справедливости, – буднил он, ни к кому не обращаясь, – и никогда не было». Приняв Ирода за странствующего поэта, зарабатывающего себе на жизнь чтением стихов, он спросил:

126

Копты– др. – евр. gibtith, араб. kibt., что означает «египтянин». Коренное население Египта до завоевания его Александром Македонским и расселения здесь арабов. Своеобразные искусство, культура и религия коптов оказали заметное влияние на весь древний мир средиземноморского бассейна, включая Иудею. Известно, что копты первые приняли и стали распространять христианство, как первыми учредили монашество, нашедшее позже распространение во всем христианском мире.