Проклятие Ирода Великого

Меженков Владимир

Возвращение Ирода, избавившегося, наконец, от вмешательства в дела Иудеи Клеопатры, действительно поначалу принесло облегчение всем. Своему правительству он устроил настоящий разнос за полную неспособность управлять в его отсутствие страной и сгоряча чуть было не казнил Птолемея. Тот слезно умолял простить его и обещал в ближайшее время навести в стране порядок. Досталось и женщинам, прежде всего Александре и Саломии. Первой он сказал: «Если тебе не терпится спрятаться под крыло Малха – убирайся к нему сегодня же. Малх, насколько мне стало известно, завладел твоим родовым имением в Иерихоне. Я дарю тебе этот город вместе с его окрестностями и не стану изгонять

оттуда Малха – живи с ним, как тебе заблагорассудится, но уберешься ты к нему одна – мою жену Мариамну я тебе не отдам». Не менее круто обошелся он и со своей сестрой. «Тебе надоел Иосиф? – спросил он. – Тебе нужен Костобар? Это ты ради него превратила свою спальню в гнездо разврата? Ну так знай: я заставлю Иосифа написать тебе разводное письмо, чтобы ты могла соединиться с Костобаром. Но соединишься ты с ним не здесь, в Иерусалиме, а где-нибудь в Газе или другой глухой дыре. Начинай свою новую семейную жизнь с нуля, а мне ты больше не сестра, я не желаю знать о тебе ровным счетом ничего».

Ах, если бы Ирод мог предположить, что Саломия унаследовала от своего отца тот же крутой нрав, что и Ирод! Он бы, наверное, не стал спешить ссориться с нею.

9

Ирод сколько мог оттягивал встречу с Мариамной. Он все ждал, когда та сама позовет его к себе. Не дождавшись, на четвертый день отправился к ней. Мариамну он застал за чтением какого-то свитка.

– Что читаешь? – спросил он.

– Посмотри сам, – ответила Мариамна, не поднимая на него глаз.

Ирод взял свиток, посмотрел отчеркнутое женой место. Прочитал вслух:

– «Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, – и польются ароматы его! Пусть придет возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его» [250] .

Взгляды Ирода и Мариамны встретились. В больших синих глазах жены Ирод, наконец, увидел то, что так давно и так страстно хотел увидеть: желание. Они набросились друг на друга с жадностью, с какой истомившийся от жажды путник набрасывается на живительную воду. Сорванные одежды их полетели на пол, губы впились в губы, тела слились в неистовой страсти. Ничего им не нужно было в эти сладостные минуты, кроме одного: раствориться друг в друге и стать одним целым – тем самым, что называется словом любовь.

250

Песн. П. 4:16.

Насытившись, Мариамна откинулась на подушки. Ирод нежно ласкал ее тело и говорил:

– «Пришел я в сад мой, сестра моя, невеста; набрал мирры моей с ароматами моими, поел сотов моих с медом моим, напился вина моего с молоком моим…» [251] Как ты прекрасна, возлюбленная моя, на теле твоем нет ни пятнышка, которое я бы не любил так же пылко и страстно, как люблю тебя всю.

Мариамна сделалась строгой.

– Верить ли мне тебе?

– Верь, ненаглядная моя, чистая моя, верь! Я люблю тебя так, как никто никогда не любил и не способен полюбить. Люблю губы твои, глаза твои, люблю сосцы твои, чрево твое. Я люблю тебя больше жизни!

251

Там же, 5:1.

Мариамна приложила палец к губам мужа.

– Можешь не продолжать.

Я верю тебе. Иначе зачем бы ты стал приказывать Иосифу убить меня, если бы тебя казнил Антоний?

Слова эти были произнесены негромко и нежно, но Ироду вдруг почудилось, что над ним внезапно разверзся потолок, в нем образовалась огромная дыра, и сквозь дыру эту в него ударила и поразила в самое сердце молния. Ничего не соображая, он вскочил с постели, натянул на себя одежды и бросился вон из спальни Мариамны. Пробегая по бесчисленным коридорам, заставленным греческими вазами и мраморными скульптурами и задевая их, отчего они летели на пол и с грохотом разбивались, он желал сейчас только одного: увидеть Иосифа, схватить его за горло и собственными руками вырвать его болтливый язык.

Двери в коридор одна за другой распахивались, из них выглядывали испуганные родственники и приживалы, он отталкивал их и бежал дальше, пока не налетел на Саломию, уже приготовившуюся ко сну.

– Где твой треклятый муж? – спросил Ирод, хватая ее за плечи.

– Не знаю, – в страхе пролепетала Саломия. – Поищи его у Мариамны.

– Что значит – поищи у Мариамны! – взревел Ирод. – Я только что от нее. Что ему делать в спальне моей жены?

– Он спит с твой женой, – вконец оробев, сказала Саломия.

Теперь не потолок, а пол разверзся под ногами Ирода, и из-под пола вырвался столб пламени, грозя ввергнуть его в геенну огненную. Ирод оттолкнул Саломию и помчался назад. Он ничего и никого не видел вокруг. Перед глазами его стояла одна и та же картина, о которой он на время забыл: волосатые руки Иосифа проникают в лоно Мариамны и извлекают оттуда за ноги его сына Аристовула. Ирод был в бешенстве на себя за свое легкомыслие: как мог он доверить свою самую сокровенную тайну тому, кто грубо, подобно мяснику на рынке, влез своими лапищами в чрево несчастной жертвы? Дверь в спальню жены едва не слетела с петель, когда Ирод ударом ноги распахнул ее. Мариамна смотрела на мужа с неподдельным ужасом. Ирод схватил жену за горло и яростно прохрипел:

– Ты спала с Иосифом? Отвечай: ты спала с этим калекой?

Мариамна от нехватки воздуха обмякла под руками Ирода и едва слышно произнесла:

– Нет, Богом клянусь, нет. Я чиста перед тобой.

– В таком случае почему Саломия говорит, что Иосиф спит с тобой?

– Не знаю. Я ничего не знаю. Спроси у нее сам.

– Саломия не станет мне лгать. Она видела вас вместе?

– Да, однажды. Иосиф приходил к нам с матерью и рассказывал нам о том, как ты сильно любишь меня.

– Он не посмел бы признаться тебе в моем приказе убить тебя при известии о моей смерти, если бы ты не спала с ним. Что вы делали, когда оставались одни?

– Ничего. Клянусь тебе, Ирод, ничего. Прошу тебя, выпусти меня, ты меня задушишь.

Ирод оттолкнул Мариамну, и та ничком упала на постель, еще не остывшую от их недавних безумных ласк.

– Не молчи, отвечай, что вы делали, когда оставались одни? – продолжал допрос Ирод.

– Ничего, – повторила Мариамна. – Сидели и плакали вместе.

– Где сидели?

– Здесь, на этой постели. По городу ходили слухи, будто Антоний казнил тебя. А потом от тебя пришло письмо…

– Не нужно мне рассказывать о моем письме, я сам знаю, что писал в том письме. Значит, говоришь, вы вместе сидели на этой постели и плакали?

– Да, сидели и плакали.

– Отчего же вы плакали?

– Вначале оттого, что думали, что Антоний на самом деле казнил тебя, а потом потому, что ты оказался жив.

– Так вы плакали потому, что я остался жив?