Проклятие ледяной горы
Шрифт:
– Последняя дверь между тобой и Калматар, – ответил Вяйнямейнен. – Теперь ты пойдешь к ней и сделаешь то, что должен. Не стоит терять времени!
Оглянувшись вокруг, Николас увидел только бесконечную ледяную пустыню. И куда ему идти? Куда им всем идти? Как будто что-то вдруг стало не так.
– Но ведь здесь нет ничего, – сказал Николас.
– Да нет, как раз-таки есть, просто ты не видишь, – сказал Вяйнямейнен. Потом он покопался под полой куртки и протянул Николасу маленький золотой ножик – такой крохотный, что он мог бы принадлежать гному, троллю или гоблину, а
– Ну и зачем мне это? У меня же есть меч! – подивился Николас, но взял нож и сунул его за пояс.
– Достанешь его, когда ничто другое не будет помогать и когда поймешь, что утратил последнюю надежду. Ясно?
Николас кивнул.
Глаза Хесси заблестели, когда он рассматривал сверкающий, без сомнения, очень ценный нож.
– А теперь в дорогу, – сказал Вяйнямейнен, приседая перед огромным белым волком. – Ты, дружок, знаешь, где самый терпкий морозец. Веди нас туда, – приказал шаман, поднялся и шепнул Николасу на ухо слова, от которых в голове у того помутилось.
В следующее мгновение Николас обернулся вослед устремившемуся за зверем Вяйнямейнену и, к своему великому удивлению, увидел перед собой не ледяную пустыню, а засыпанный снегом сосновый бор, где покрытые инеем деревья вздымались высоко к небу. Все переменилось как по волшебству: ничто не нарушало тишины, на темнеющем небе рядом с яркой звездой светила луна, и нигде не было видно северного сияния.
Глядя вослед бегущему к лесу волку, Николас вспомнил старого вожака, в норе которого он провел какое-то время в детстве. Тогда волчья стая спасла его от смерти во льдах, а потом привела обратно в родную деревню. Воспоминание промелькнуло и исчезло, словно оно было из другой жизни.
– Силы нечистые! Николас, может, пора уже пойти? Так мы можем отстать, понимаешь?! – заорал Хесси, дернув Николаса за ухо. Еж сидел, накрепко вцепившись в его воротник, и, кажется, не собирался спускаться оттуда на землю.
– Пожалуй, кто же знает, – буркнул Николас и поспешил за Вяйнямейненом. Волк виднелся белым пятном далеко впереди них.
Они нырнули в лес и побежали за волком сквозь засыпанную снегом чащу, перескакивая через ледяные пни и бурелом – вверх и вниз, – пока не пришли к почти замерзшей реке. Над ней нависали сосульки размером со взрослого мужа, и повсюду из-под снега торчали обрамленные желтым льдом круглые валуны. Посреди реки во льду зияла полынья, словно рана на белоснежной коже, а в ней бурлила вода, поднимающаяся ледяным паром. Вяйнямейнен стоял на берегу, а все еще запачканный кровью белый волк был поодаль.
– Это река смерти Туонела, – произнес Вяйнямейнен. Его дыхание клубилось паром. – Мы уже близко.
Без лишних слов он ударил Николаса по плечу и бросился бежать. Волк тем временем скрылся в густой чаще.
Николас бежал с Хесси на плечах. Он пробирался между заснеженными лапами деревьев. Вытирал с лица пот и снег, но не отставал от Вяйнямейнена.
Наконец они пришли к высокому порогу. Волка было не видать, а Вяйнямейнен пристраивал белую шкуру себе на плечи.
– Мы почти на месте, – сказал Вяйнямейнен, указывая на порог, где вода застыла множеством ледяных столбов размером
– Вот неладный, мы же тут как в западне, – начал жаловаться Хесси и шлепнул себя по лбу.
Замерзший водопад был невероятно высок.
– А вот и нет. Мы заберемся наверх, нельзя терять ни мгновения, – сказал Вяйнямейнен, потом соскользнул с кручи на лед и начал взбираться, цепляясь за уступы ледяных столбов.
Николас обернулся: из темноты леса им вослед раздавались треск и жуткие вопли – и он решил не дожидаться, а шагнул вниз, перебрался по льду до порога и начал подниматься по следам Вяйнямейнена.
Кенги скользили, но Николасу удалось без особых усилий добраться до середины, когда вдруг ножны зацепились за торчащую сосульку. Николас дернулся, ремешок лопнул и – ведь Николас держался обеими руками за выступ и не мог даже увидеть этого – полетел вниз и скользнул в полынью.
Он потерял меч не из-за своей неудачливости, начал убеждать себя Николас, просто надо быть внимательнее. И он призвал себя к осторожности.
Наконец подъем был завершен. На вершине Николас почувствовал, как ломит все тело.
Втроем они стояли на замерзшем краю порога и осматривали открывавшуюся перед ними ледяную равнину. Чуть дальше поднималась одинокая ледяная гора, казавшаяся нарочно торчащей из-под ледяной корки. Она не была покрыта снегом, отчего светилась прозрачно-голубым, но ее окружали ледяные плиты, между которыми зияли черные дыры. Из них над равниной стелилась тонкая пелена тумана, источающего мерзкое зловоние.
– Вот там жилище Калматар, – произнес Вяйнямейнен, указывая на дыру в склоне ледяной горы, откуда исходило синеватое сияние. Потом он провел рукой вокруг и добавил: – Здесь когда-то все было совершенно по-другому.
Николас присмотрелся: подо льдом и внутри ледяных глыб виднелись остатки странных памятников и развалины домов – как будто громадные замки из песка, которые кто-то сбил ногой и после накрыл ледяным покрывалом. В рассеянности он смахнул снег с поверхности льда.
– Что это? – спросил сидевший у него на плечах Хесси, указывая на гигантскую фигуру подо льдом.
– Это то, что было здесь задолго до нас. То, осталось от народа, жившего тут прежде – теперь все скрыто льдами, – ответил в задумчивости Вяйнямейнен.
Они немного помолчали.
– Твое время пришло, Николас Похьела, – сказал шаман. Он взглянул на него, отступил на шаг и затем съехал, едва не упав, с ледяного обрыва вниз.
Отбросив все сомнения, Николас последовал за Вяйнямейненом. Он шел по однообразному леднику к горе и размышлял: почему Калматар желала заполучить его, пока он был еще ребенком? А теперь, когда он пришел к ее жилищу, он ведь был совершенно иным человеком, чем прежде! Может быть, Калматар ждала хрупкое дите, а не закаленного в битвах молодого мужа? Может быть, это обернется счастьем для Николаса и Сары?