Проклятие Матери гор

Ростислав

Если бы не несчастный мальчик, так и стоящий там, на Голове Вождя, я не был бы так потрясен услышанным, попросту не поверил бы. А Сагхе, будто желая окончательно добить меня, внезапно сказал:

– Пойдем со мной, и ты все увидишь сам.

Мы спустились в яму, или погреб, накрытый шкурами. Внутри было жарко, как в бане. В четырех углах горели лучинки, едва-едва пробиваясь сквозь плотную завесу пара, поднимавшегося из большого чана над очагом, – и дыма от курящихся пучков трав, которыми размахивал худой юноша. Глаза юноши лихорадочно горели, и он, как мне показалось, пребывал в трансе. Шаман ввел меня туда и велел сидеть, прибавив,

что ежели я безмолвно вытерплю все страдания, каковые поначалу будут терзать меня, то получу видения.

Ах, дорогие друзья! Какой же гадкий запах царил в том погребе, если б вы знали! Я претерпел жуткие муки – дым драл горло, пар жег кожу и вызывал дурноту. Лишившись чувств, а может быть, достигнув того состояния, при коем возможны «видения», я и вправду увидел нечто интересное.

Суть тех беспорядочных и обрывочных картин, промелькнувших передо мною в то время, вкратце можно свести к следующему: женщину, в дождливый непогожий день пришедшую в ту самую долину, где я уже имел честь побывать, приютил шультейк Як. Он постелил ей в сарае, мальчик (заметьте, мальчик!) принес путнице молока и хлеба. В полночь к ней явился Як, действительно пребывавший в небольшом подпитии, и пять минут с ней мирно о чем-то разговаривал.

Рано поутру путница, не дождавшись пробуждения хозяев, ушла восвояси, перед этим заглянув в окно, где спал ребенок.

– Ищи отца ребенка, – сказал мне шаман тем вечером. – В ее словах, что он услышал в полночь, кроется разгадка тайны.

Погостив еще недельку у Сагхе, я отправился в путь – назад, в долину, к Волоху. Шаман, внешне человек черствый и хитрый, был весьма добр ко мне: дал коня, одежду, съестные припасы и провожатых.

Через месяц я прибыл в Голову Вождя (а село, кстати, так и называлось). Мои приключения возымели успех – послушать меня собрались, кажется, все жители. А потом Волох поклялся, что найдет Яка, они вместе разгадают тайну и снимут заклятие с мальчика.

Не знаю, получилось ли у него задуманное, ибо вскоре меня свалила жестокая лихорадка. Полгода я провалялся в лазарете в Утнодоке, и бурмистр Грох лично, через собственного лекаря, выхаживал меня.

Боги были милостивы – я поправился. Чистый горный воздух, целебные высокогорные травы и здоровая пища излечили мое дряхлеющее тело. Попрощавшись с добрым бурмистром и со всеми остальными, я отправился в ваши, господин Грогар, края.

По пути я совершенно случайно наткнулся на место обиталища святого Гарро…

– Святой… Гарро! – задыхаясь, воскликнул Лунга.

– Заткнись, – сказал Грогар, – не перебивай человека.

– О! – не обращая на своего хозяина никакого внимания, продолжил слуга. – Это великий человек, подвижник, мудрец, чей отшельничий подвиг достоин всяческого поклонения… Он написал молитвы ко всем богам и основал на острове Вакуа легендарный монастырь…

– Заткнись, я сказал! – повторил Грогар. – Если разбудишь Лилию…

Лунга, в величайшем возбуждении прыгая по пещере на корточках, точно обезьяна, остановился и посмотрел на Грогара несчастными глазами. Тот, театрально нахмурившись, жестом велел ему сесть и не двигаться. Лёлинг, будучи свидетелем всей этой потешной сцены, озадачился и в раздумии потер щеку.

– Не обращайте внимания на этого скомороха, – благосклонно улыбнувшись, сказал Грогар. – Пожалуйста, продолжайте!

– Не знаю, стоит ли рассказывать о Гарро-отшельнике… – засомневался ученый.

– Все, что знаете, –

сверкая глазами, проговорил Лунга. На его лбу выступил пот, парень раскраснелся, словно проглотил лягушку и сейчас изо всех сил старался удержать ее внутри.

– Хорошо, – сказал Лёлинг. – Итак, ехал я лесною дорогой на старом сонном муле, милостиво подаренном мне в одной деревушке добрым человеком. Остановившись у ручья, я спешился и устроил привал. Места те были дикие, необжитые; ближайшее поселение – Дротр, это где-то между вашим Хёмбургом и Корнелиусом. По левую руку от меня легли Сумрачные горы; по правую, за лесом, – торфяные болота, то бишь – Великая Трясина. Признаюсь честно, хоть я и поехал той полузаброшенной дорогой с целью разыскать легендарное убежище Багга-разбойника, свирепствовавшего там триста лет назад, но более всего хотел найти именно Гарро.

– Мудрость Гарро беспредельна, – изрек Лунга.

– И я так подумал, друг мой Лунга, – кивнул Лёлинг. – Я, привыкший находить всему разумное объяснение, столкнувшись с… хм, не люблю это слово, но придётся его все же произнести… так вот, столкнувшись с волшебством, магией, знаете ли, я решил испросить совета одного из самых почитаемых людей в нашем королевстве – Гарро-отшельника.

Итак, устроив привал и привязав коня к ближайшему деревцу, я взял котелок и спустился к ручью.

И там я увидел человека, стоявшего на валуне, посреди ручья. Старый, взлохмаченный, худой, горбатый, он был гол – в одной лишь скрученной повязке, опоясывавшей чресла. Стоял неподвижно, глубоко дыша, вскинув голову так высоко, что борода торчала, будто метла, указуя на небеса.

Несколько мгновений я с интересом разглядывал его, потом он вроде как заметил меня. То и был Гарро-отшельник.

Гарро вел крайне аскетичный образ жизни: обитал в дупле большого дуба (там легко могло разместиться два взрослых человека), к коему вела хрупкая, скрипучая березовая лесенка; питался водой, какими-то кореньями, ягодами – словом, всем, что мог дать лес, кроме, разумеется, мяса. Также у него имелась землянка, прикрытая ветками, где он хранил разный хлам: палки, камни, ржавые ножи, глиняные котелки… зачем – не знаю.

К сожалению, друг мой Лунга, я так и не смог установить с ним сколь-либо разумный, ежели таковое выражение подходит, контакт. И да простят меня боги, но, по моему убеждению, Гарро…

Лунга, дрожа, как осиновый лист, вытаращил глаза и подался вперед.

– Гарро, – осторожно продолжил Лёлинг, – не в себе. Он явно не в себе. Он словно не замечал меня, разговаривал сам с собой, нес всяческую околесицу…

– Не может быть!

– Гарро сошел с ума. Поверьте мне, я немало видел таких блаженных. Как мне показалось, отшельник всецело погрузился в себя, в свой внутренний мир. Я махал пред его ликом ладонью, но он никак не реагировал. Поверьте, я покинул старца с грустию и тяжким грузом на сердце.

– Не может быть!!! – заорал шокированный Лунга, но Грогар отвесил ему увесистую затрещину, и он обижено умолк.

– Кхм, – кашлянул Лёлинг и взглядом указал на девочку. Та проснулась и недовольно протирала глазки.

– Спи, малышка, – сказал Грогар и погрозил слуге кулаком. – Спи, мы больше не будем шуметь. Плохой дядя Лунга не будет шуметь, не правда ли, любезнейший мой?

Лунга глухо что-то буркнул в ответ.

– Ложись, Лиля, – ласково добавил Лёлинг. – Ты должна поспать, потому что ночью нам предстоит трудный путь.