Проклятие на наши головы

Морозова Мария

– Как это случилось?

– Посреди ночи, через окно. Видно, побоялась через дверь, потому что у меня спальня прямо рядом с крыльцом. А денег почти за неделю не оставила, оставила только бардак, вот!

Я задумчиво закусила губу. Ночью, да еще и через окно. Выглядело странно. Если бы женщина не хотела платить, она вполне могла бы подгадать момент и днем. Может, она от кого-то бежала?

– Значит, через окно…

– Я зашла утром, новые полотенца принесла. Смотрю, окно нараспашку. День был ветреный, так я решали закрыть. Подошла, а снаружи под

ним ящик стоит, чтобы вылезать удобнее было, значит. И следы по земле. Я сначала подумала, может вор влез. Потом глянула вокруг – так ни вещей в комнате не осталось, ничего. И никто из соседей эту Лец с утра не видел. Ну я и поняла, что удрала она.

– Как она себя вообще вела? – задала я новый вопрос. – Нервничала или боялась чего-то?

– Да нет, – покачала головой госпожа Тикнер. – Я за ней не следила, но когда видела, то выглядела эта негодяйка вполне себе нормально. Однажды вечером даже прихорашивалась, словно на свидание собиралась. Довольная вся такая была, модная.

– Но с кем, не говорила?

– Не говорила.

– А в вечер перед побегом вы виделись?

– Виделись, – госпожа Тикнер с досадой поморщилась. – Спокойненько так поздоровалась со мной, спросила, как здоровье. Улыбалась прямо в лицо, двуличное создание. А потом удрала.

– И комната ее сейчас занята, конечно.

– Занята, – подтвердила женщина. – Там уже три жильца сменилось. Да и я уборку делала не раз.

То есть мы с Миком явно ничего не найдем. А жаль. Некромагу бывает достаточно и нескольких волосков, чтобы понять, жив человек или нет. Ритуал весьма энегрозатратный, но, если бы был материал, я бы не побоялась выложиться.

– Но она оставила в ванной косметичку, – вдруг всплеснула руками госпожа Тикнер. – Ванные у нас общие, по одной на этаж, так она, видно, не успела заглянуть. Или забыла.

– Вы ее не выбросили? – подобралась я.

– Нет, в шкафу валяется.

– Несите, – почти что приказала.

Женщина и не подумала спорить. Скрывшись в доме, через минуту вынесла большую косметичку из бежевой кожи. Я вцепилась в нее, как голодный упырь в добычу, но потом потрошить передумала. Нет уж, лучше сделать это дома. С толком, с расстановкой. А не тогда, когда руки заняты извивающимся котом.

– Так чего? – спросила госпожа Тикнер, провожая меня к воротам. – Она все-таки умерла?

– Еще не знаю, – ответила честно. – Но очень постараюсь это выяснить.

Итак, что мы имеем? Имеем имя, пусть и не факт, что настоящее. Хотя если Луиза Лец приехала сюда отдыхать, зачем ей было представляться фальшивым? Жаль только, и имя, и фамилия слишком уж распространенные.

В побег ради того, чтобы сэкономить двадцать пять сконов, мне верится слабо. Если принять за факт то, что Луиза Лец была обычной туристкой, пока все выглядит так, будто она познакомилась у нас с кем-то, от кого потом пришлось убегать под покровом ночи. Возможно, поклонник оказался слишком навязчивым, выследил ее, и она решила уехать тайно. Но что случилось дальше? Как Лец попала в особняк? Неужели ее преследователь –

еще и маньяк?

Хотя я вообще могу ошибаться, и к призраку Луиза Лец не имеет никакого отношения. Пока сходится только внешность и сроки. Госпожа Тикнер говорила, что у постоялицы не было кьюра, вот только это ничего не значит. Мелкую живность она вполне могла прятать, огненные духи пиромагов живут в специальных зачарованных шкатулках, а туманников менталистов обычно вообще не видно. Так что этот аргумент не играет никакой роли.

Мне ужасно хотелось залезть в косметичку, которая лежала в моей сумке, но я скрепя сердце решила, что сначала работа. И отправилась в ратушу. А там встретила уже знакомое лицо.

– О, вы к нам? – удивилась, столкнувшись на крыльце с Леоном Ингером.

– Да. – Он показал мне папку с бумагами. – Привез документы на дом и землю, которые нужно зарегистрировать.

– Тогда вам к Стефании, – кивнула я. – Пойдемте, я покажу, где это.

В ратуше было многолюдно. Приемный день у бургомистра всегда собирал очереди, но нам они были не страшны, ведь шли мы совсем в другое место. Да и идти мне далеко не пришлось. На Стефанию мы наткнулись прямо на лестнице на второй этаж.

– Тебя-то нам и надо, – обрадовалась я.

Девушка притормозила и посмотрела на меня вопросительно. Я поспешила представить ей своего спутника.

– Леон Ингер. Леон – это Стефания Рузек. Она зарегистрирует ваши бумаги.

– Очень приятно, – поклонился мужчина.

В глазах Стефании мелькнул интерес.

– Бумаги? – переспросила она.

– На право владения землей у озера, – кивнул Ингер.

– Ах, тот самый дом. – Стефания покосилась на меня хитро. – Все-таки нашла Ружена хозяев.

Я смущенно потупилась. Но от необходимости объяснять Леону, зачем я их искала, спасла его крыса. Она высунула мордочку из нагрудного кармана мужчины и пошевелила усами.

– Ой, какая прелесть, – тут же умилилась Стефания.

– Это Тери, – улыбнулся Ингер, сажая крысу на плечо.

– Какая у нее шубка. А она не будет против, если я поглажу?

– Наверное, не будет.

Я тихонько хмыкнула. Интерес Стефании был вполне искренним. Животных она любила. А Тери и правда была очень милой. Она подставляла голову под пальцы Стефании, ласкаясь и довольно щурилась. Интересно, Ингер одинок? Стефания полгода назад рассталась со своим ухажером, и я не раз говорила, что ей пора завести нового. На этот раз нормального. Леон выглядел нормальным.

– Надо же, – раздался рядом мужской голос. – А я думал, женщины бояться крыс.

Я обернулась. По ступенькам спускались двое мужчин в дорогих твидовых костюмах. С одним из них, Аароном Гетцелем, я недавно общалась. Второго знала только шапочно, но его так знали многие. Людвиг, представитель семейства Дилингеров – не миллионеров, но вполне успешных свишенских дельцов.

– Добрый день, господа, – поздоровалась Стефания.

– Добрый, – коротко ответил Гетцель.

Дилингер со странным выражением рассматривал крысу.