Проклятие Неферет
Шрифт:
Я попыталась заверить Артура и согласилась с его матерью, но я не могла говорить через кашель, который захватил меня. Затем я увидела человека с серой бородой, который склонился надо мной, проверяя мой пульс, и прослушивая мою грудь стетоскопом.
– Это определенно не хорошо. Лихорадка … быстрый пульс … кашель. Но в свете событий вечера, я бы сказал, что все кроме кашля могло быть приписано к истерике женщины. Хороший отдых, и возможно горячий пунш или два — это все, что я прописываю.
– Так, с ней все будет хорошо?
– Артур взял мою руку.
Мне удалось
– Вполне хорошо. Я обещаю. Все, в чем я нуждаюсь, это отдых.
– Она должна вернуться домой в свою кровать, - сказал отец.
– Я призову нашу карету и …
– О, Отец, нет!
– Я вынудила себя улыбнуться ему и сесть.
– Я не смогла бы успокоиться, зная, что это я была причиной, которая испортила тебе ужин, которого ты так с нетерпением ждал.
– Мистер Вейлор, пожалуйста, позвольте мне сопроводить вашу дочь домой.
– Мистер Симптон удивил меня, говоря это.
– Я понимаю то, какое это бремя для семьи, когда один человек чувствует себя не хорошо, поскольку я так же чувствовал себя в течение многих месяцев. Этим вечером я соглашаюсь с небольшим отдыхом Эмили, ведь это не должно препятствовать празднованию для остальной части семейства. Мистер Вейлор, Артур, пожалуйста останьтесь. Съешьте, выпейте и не огорчайте Эмили и меня.
Я покрыла свою улыбку кашлем. Мистер Симптон поставил отца в неловкое положение дважды за эту ночь, и он выглядел бы смешно, если бы отказался от его предложения. Если бы я не чувствовала себя ужасно плохо, я захотела бы танцевать от радости.
– Ну, ладно. Я позволю вам отвезти мою Эмили домой.
– Голос отца был груб, находясь на грани невежливого, но все вокруг нас вели себя так, как будто не замечали этого.
Все кроме Артура. Он взял мою руку и встретил темный пристальный взгляд отца, говоря:
– Эмили теперь наша, мистер Вейлор.
Артур, а не мой отец помог мне дойти до кареты и, поцеловав мою руку, пожелал мне доброй ночи, говоря, что он придет ко мне на следующий день.
Отец стоял один и с негодованием смотрел на прекрасную, хорошо обитую материей карету, на мистера Симптона и на мою улыбку.
Казалось, что я была принцессой, которая, наконец-то, нашла своего принца.
* * *
Дом Вейлоров был необычно тихим и темным, когда карета Симптона оставила меня на пороге у парадной двери. Мистер Симптон хотел проводить меня до комнаты, но я возразила, говоря, что он только больше повредит свою ногу, и объяснила, что камердинер отца, а так же и моя горничная, будут ждать меня в доме.
Тогда я сделала то, что удивило меня. Я склонилась и поцеловал в щеку старика.
– Спасибо, сэр. Я обязана вам отплатить благодарностью. Сегодня вечером вы спасли меня дважды.
– О, нисколько! Я доволен выбором Артура. Выздоравливай, дитя. Скоро мы снова поговорим.
Я думала, как удачно я нашла Артура и его приветливых родителей, когда я вошла в наш холл и включила газовое освещение в пределах комнаты. После успокоительной темноты кареты и ночи, свет, казалось, послал шипы в мои глаза, и я немедленно закрыла
– Мэри!
– позвала я. Дома никто не откликался.
– Карсон! Здравствуйте!
– Позвала я снова, но мои слова были перебиты чудовищным кашлем.
Я жаждала утешительных теней своего сада и темноты, сокрытия под своей ивой — тогда я полагала, что это успокоит меня! Но я чувствовала себя настолько больной и осознавала, что должна добраться до постели. Похоже была сказана правда по поводу серьезности моего кашля и моей лихорадки, это начинало пугать меня. Я боролась эти три лестничных пролета, желая, чтобы Мэри услышала меня и помогла мне.
Я была все еще одна, когда добралась до своей спальни, потянула шнур, который звонил в звонок вызова в небольшую, подвальную комнату Мэри и разлеглась на своей кровати. Я понятия не имела, сколько времени я лежала там, изо всех сил пытаясь дышать. Это казалось очень долгим временем. Я испытывала желание рыдать. Где была Мэри? Почему я была одна? Я попыталась отстегнуть трудные небольшие кнопки, которые были в задней части моей шеи и снять зеленое шелковое платье, которое было настолько облегающим, что это дышать было почти невозможно. Той ночью я даже не была в состоянии снять жемчуг матери.
Полностью одетая, я легла на кровать, задыхаясь от кашля, в состояние, которое было более фантастичным, чем наяву. Волна слабости прошла через меня, закрывая глаза. Я думаю, что я, возможно, спала, потому что тогда, когда мои чувства вернули меня в мир, я думала, что я была в тисках отвратительного кошмара.
Я поняла, что это он прежде, чем была в состоянии открыть глаза. Аромат бренди, кислого дыхания, пота и сигар заполнил мою спальню.
Я заставила себя открыть глаза. Он был неповоротливой тенью на моей кровати.
– Мэри?
– Я звала ее, потому что не хотела верить тому, что мои чувства мне сказали.
– Ты проснулась?
– Голос отца был полон ярости и алкоголя.
– Хорошо. Ты должна была. Нам нужно кое-что уладить между нами.
– Отец, мне плохо. Давай подождем и поговорим завтра, когда мне будет лучше.
– Я отодвинулась подальше и прижалась к своим подушкам, пытаясь оставить больше пространства между нами.
– Подождём? Я достаточно долго ждал!
– Отец, я должна позвать Мэри. Как сказал доктор, она должна сделать для меня горячий пунш так, чтобы я смогла отдохнуть.
– Зови Мэри сколько хочешь — она не придет. Ни один из них не придет, ни Карсон ни повар. Я послал их всех на ярмарку. Сказал им, чтобы они гуляли всю ночь. Здесь никого нет, кроме нас двоих.
Именно тогда я испугалась. И тогда я со всей силы что смогла откатилась в другую сторону кровати, далеко от него, и встала. Отец был стар и пьян. Я была молода и бегала быстро. Если бы я смогла бы просто ускользнуть вокруг него, он не был бы в состоянии поймать меня.
Но той ночью я не была быстрой девочкой. Я испытывала головокружение с лихорадкой и слабым кашлем, который не позволял мне отдышаться. Поскольку я попытался убежать от него, мои ноги как будто были сделаны из камня, и я наткнулась на него.