Проклятие предтеч
Шрифт:
– Вполне неплохой исход, – буркнула девушка и уткнулась носом в руки. – Жить буду.
– Если это у вас считается хорошо – значит так тому и быть, – неопределенно пожал плечами ассасин и вдруг, пошатнувшись, схватился рукой за голову.
– Эй, ты чего? – испугалась Хизер.
– Все нормально! – рыкнул Коннор. – Уходим.
– Ну смотри…
Девушка поднялась на ноги и пошла следом, внимательно следя за наставником. С каждым шагом ей казалось, что он движется все неуверенней.
– Ты точно в порядке? – уже не на шутку переполошилась послушница.
–
– Ты еще заболеть попробуй, – девушка поежилась.
Отмахнувшись от нее, словно от назойливой мухи, ассасин ускорил шаг. Вот впереди забрезжил свет, и Хизер облегченно выдохнула, радуясь солнцу: слова предтечи не шли из головы.
Радунхагейду погасил фонарь, оставил его у входа и продрался сквозь ветки. Следуя за ним, Хизер еще раз оглянулась на скелеты и почувствовала, как холодный пот потек по спине. Вот что ей не нравилось: пара скелетов сидела безо всяких видимых повреждений, будто просто глядя друг на друга и беседуя.
– Коннор, у нас пробле… – догнала Хизер наставника и уже было дернула его за рукав, но осеклась и остановилась как вкопанная: Коннор смотрел на “Аквилу” как на корабль злейшего врага. Лицо исказила гримаса ненависти, а рука медленно потянулась к пистолету. – Коннор, что стряслось?! – Хизер перевела взгляд на корабль: на “Аквиле” дружно смеялась команда, Фолкнер травил байки, дожидаясь капитана. Ничто не могло спровоцировать индейца.
Ассасин не отвечал и только зашагал вперед, ускоряя ход, будто собирался пойти в атаку.
– А ну, стой! – рявкнула девушка и порадовалась, что Фолкнер услышал ее крик, явно забеспокоился и вгляделся в происходящее на берегу. Коннор потянул пистолет из кобуры. – Радунхагейду! – в отчаянии крикнула Хизер, понимая, к чему все идет.
К ее удивлению, индеец остановился, провернулся по инерции на каблуках. Во взгляде блеснуло изумление. Гримасу ненависти сменило выражение детской радости. Короткое слово, слетевшее с его губ, не нуждалось в переводе: оно понятно любому ребенку и звучит с одинаковой интонацией на всех языках мира.
– Ох же… – Хизер сглотнула кислую слюну: у Коннора были “глюки”. Хорошие такие, качественные, формата 5D. Теперь несостоявшийся учитель биологии понимал, что произошло с командой на других кораблях.
Мысли бешено проносились в голове: у самой девушки галлюцинации не появились. Она не касалась воды в пещере и теперь осознала, что за запах так не понравился: видимо, в озерной воде жили какие-то микроорганизмы, продукты жизнедеятельности которых приводили к подобным результатам. Ловушка предтеч была проста и жестока: выживал или сильнейший, или тот, кто мог побороть свои галлюцинации, отличить реальность от выкрутасов отравленного водой сознания. На своем корабле Коннор, скорее всего, видел торжествующих пиратов. А Хизер, одетая в юношеский костюм индейца и позвавшая по имени, данному племенем,
– Радунхагейду, успокойся, – строго и одновременно ласково попыталась позвать Хизер, надеясь, что Гадзидзио разговаривала с сыном на языке его отца. – Все хорошо.
– Мама, ты? Ты же умерла... – лицо Коннора выражало и радость, и недоверие.
Хизер сглотнула и пошла ва-банк: либо он прирежет ее, либо команду, либо придет в чувство.
– Я рядом, Радунхагейду. Всегда рядом, – ляпнула отчаявшаяся послушница.
Коннор нахмурился и сорвался с места. Девушка попрощалась с жизнью: вот и она, нелепая гламурная смерть. Валяться Хизер с тупым выражением на роже среди скелетов…
Медвежьи объятия стиснули ребра до хруста, так, что глаза полезли из орбит.
Смерть со звоном уронила косу и потеряла челюсть.
– Я так скучал, мама…
«Я в жопе», – подумала Хизер, не в состоянии дернуться.
– Вот это номер, – в наступившей тишине донесся с “Аквилы” голос старпома.
– Гони монету, – голос кока нельзя было спутать ни с чьим другим. Повар обожал пари.
Дышать стало совсем тяжко. Пришлось выкручиваться, чтобы выжить.
– Ты меня задушишь! – прохрипела Хизер.
– Прости! Но как… – Коннор слегка отстранился. Хизер сразу посмотрела в глаза ассасину: зрачки как у наркомана. Беда.
– Не важно. Слушай меня внимательно, сын: не верь тому, что перед глазами. Тебя отравили, поэтому ты меня видишь, – Хизер тяжело вздохнула, подыскивая нужные слова.
– Кто? – Коннор нахмурился и явно велся на поводу. Однако обниматься не прекратил.
– Это было испытанием предтеч. Ты его прошел. – Девушка обливалась холодным потом и старалась не трястись. – Ты должен вернуть похищенное. От этого зависят ваши жизни.
– Верну, – клятвенно пообещал Коннор, хмурясь. – Ты уйдешь?
– Я никогда не уйду, – не менее клятвенно пообещала Хизер и, плюнув на вероятность спалиться, приложила ладонь к широкой груди индейца: под ладонью бухало так, что появилось опасение, не хватит ли его инфаркт. – Я всегда рядом.
– Что там, на той стороне? – спросил Коннор, вновь сдавив девушку в объятиях.
– Я не могу рассказать, – просипела она.
– Почему, мама?
– Потому что воздуха нет! Ты у меня медведем растешь… – выдавила Хизер из себя, забыв про осторожность.
– Извини. Я просто так счастлив тебя видеть… – голос Коннора дрожал от избытка чувств, столь ему несвойственных.
– Сядь, посиди со мной, – попросила девушка.
Ручищи разжались, и ассасин, словно ребенок, плюхнулся на нагретые солнцем камни. Хизер осторожно уселась рядом, и детеныш-переросток немедленно уронил голову ей на плечо, счастливо жмурясь на солнце. Пришлось гладить, чтобы “глюк” держался в нужном русле. Повисла идиотская пауза.
«Боги, во я попала…» – металась мысль в черепной коробке девушки. Медведь чуть ли ни мурлыкать изволил. Вот уж не таким, далеко не таким был знакомый ей ассасин. Все его суровость и лютость разлетелись вдребезги.