Проклятие рода
Шрифт:
Гилберт еще раз вздохнул полной грудью солоноватый воздух – пора было возвращаться, еще раз пройти мимо замка и, свернув налево в город, поспешить домой к жене, к детям. Поторапливая его, внезапно начался сильный дождь – предвестник надвигавшейся бури. Крупные капли забарабанили по доспехам и шлему. Гилберт запахнул плащ, повернулся, и серая громада замка нависла над ним. Ему снова надо было миновать пару немецких ландскнехтов, что так неприязненно посмотрели в его сторону, когда он направлялся к берегу. Особенно один, высокий, чернобородый, так и сверкнул ненавидяще глазами, что-то шепнув наверняка оскорбительное в адрес англичан своему малорослому товарищу, совсем малорослому
Да и сейчас им было не до него. Немцы с интересом наблюдали, как к ним приближалась, чуть приволакивая ногу, одинокая женщина в темном одеянии. Возраст ее было не определить из-за низко наклоненной головы, закутанной в черный платок. Гилберт слышал, как коротышка спросил чернобородого:
– Куда ее несет, Хорст?
– Какая-то нищенка из провинции. Небось, первый раз в Стокгольме. Заблудилась и не знает, куда идет на свою беду. Судя по походке стара и уродлива, а жаль, можно было бы поразвлечься! – Плотоядно, но с явным сожалением, откликнулся бородач.
– Где? Прямо здесь?
– Зачем! Ты бы, Отто, на часах остался, а я заволок бы ее в караулку… Потом поменялись ролями…
– Halt! – Отто поднял свою алебарду и, перевернув в воздухе, тупым концом толкнул женщину в грудь. Удар был силен. От неожиданности и боли она пошатнулась, на мгновение потеряв равновесие, отчего взмахнула руками, как подбитая птица, но удержалась, застыв на месте и силясь поднять склоненную набок голову, чтобы посмотреть на солдат.
– Куда тебя несет, оборванка? – Презрительно сплюнул ей под ноги чернобородый Хорст. Ей удалось чуть повернуть к ним лицо, глаза женщины широко распахнулись, вспыхнули, казалось, она узнала кого-то из этих двоих, но тут же голова снова опустилась, и тихим голосом она произнесла:
– Я хотела бы видеть кого-нибудь из английских солдат… если это возможно, господа. – Ее дрожащая рука протягивала немцам монету.
– Ты хотела сказать из английских собак? – Зло выкрикнул Отто, продолжавший упираться древком в ее грудь. Чернобородый наклонил голову, стараясь снизу заглянуть женщине в лицо:
– Сдается мне, я где-то тебя уже видел… И ты совсем не старуха… - Произнес он в задумчивости.
– Да пошла она со своими погаными англичанами! – Взъярился другой, видимо имеющий особые счеты с парнями из отряда капитана Уорвика. Его белесое, усыпанное веснушками лицо раскраснелось. Толстые губы кривились от злости. Он снова с силой ударил женщину тупым концом алебарды, так, что на это раз она не удержалась на скользких от дождя булыжниках и упала прямо в черную лужу. Острая боль в груди заставила ее скрючиться. Она лежала неподвижно, стараясь превозмочь ее, не обращая внимания ни на холод зловонной воды, ни на пробегавших неподалеку крыс. Нужно было собраться с силами и подняться на ноги.
Гилберт слышал их разговор и ускорил шаг. Спускать с рук немцам их оскорбительные замечания было нельзя, тем более, что женщина искала кого-то из его товарищей, хотя, затевать свару у ворот замка тоже было не с руки, тем более, что в карауле наверняка сидели еще ландскнехты, но другого выхода он не видел.
– Хох! Пусть валяется в грязи, как ее дружки – английские свиньи! – Отто был рад, что хоть таким способом досадил ненавистным англичанам.
– А ты не боишься оказаться там же, коротышка, и вылакать языком всю лужу до дна? – Оглушительно рявкнул Гилберт, совершенно неожиданно появившийся из-за спин ландскнехтов. Немцы вздрогнули, моментально развернулись, разинув рты от изумления.
Рука Гилберта
– Scheisse!
Рука опустилась на рукоять меча, но оружие оставалось в ножнах. Низкорослый пузатый Отто пребывал в молчаливом оцепенении. Гилберт понимал, что сейчас преимущество на его стороне. Главный и серьезный противник это чернобородый, но он не спешит начинать бой. Алебарда коротышки упиралась в булыжную мостовую, но Гилберт знал, что как только древко пойдет на разворот, ему придется начинать: сначала нанести удар по чернобородому, целя ему в голову, и моментально, с разворотом туловища, обернуться ко второму – или отражать его алебарду, если он окажется слишком шустрым и успеет ее перехватить, или наискось рубить плечо. Напряжение возрастало с каждой секундой. Гилберт видел даже, как задергалась щека Хорста под черной густой бородой, а глаза немца превратились в крошечные пылающие угольки. Еще немного и взвизгнет сталь, освобожденная противниками от ножен, и первая кровь брызнет на мокрые булыжники мостовой, смешавшись с дождевыми потоками и грязью.
– Эй, Гилберт! Проблемы? – Вдруг послышалась английская речь. Старые друзья – Томас и Дженкинс вынырнули из полумрака арки замковых ворот. Вмиг оценив ситуацию, они ускорили шаг, а заодно, приближаясь, выхватили на ходу мечи. Хорст быстро оглянулся назад, англичане перекрывали собой дорогу к караульному помещению, следовательно помощи ждать оттуда не стоило, перевес был полностью на их стороне. Он снова посмотрел на Гилберта, многозначительно ухмыльнулся в бороду:
– Deyvel! - качнул головой, даже подмигнул, мол, свидимся еще, и, отпустив рукоять оружия, перенес руку на плечо не пришедшего до сих пор в себя Отто, потянул его, отступая вдвоем назад, одновременно освобождая дорогу англичанам и чуть склонил насмешливо-почтительно голову:
– Ernveste ritter und fraw von der adell…
Когда Томас и Дженкинс поравнялись с Гилбертом, немцы были уже на безопасном расстоянии, сделав некий полукруг и продолжая потихоньку смешаться к воротам замка, к двери, ведущей в караул.
– За подмогой, что ли пошли? – Томас внимательно провожал их взглядом.
– Вряд ли! – Мотнул головой Гилберт, также наблюдая за ландскнехтами. – Не осмелятся. Нас трое.
– Сзади еще идут наши. – Спокойным голосом произнес Томас, уже убравший меч обратно в ножны.
– Вот-вот, думаю, они это понимают. – Гилберт тоже вогнал клинок и повел плечами, сбрасывая напряжение.
– Я присмотрю пока за ними. – откликнулся Дженкинс.
– Что произошло? – Поинтересовался Томас. – Прицепились?
– Не ко мне. – Гильберт вспомнил о женщине и повернулся к ней. Несчастная медленно поднималась из грязной лужи. – Вот она спрашивала кого-нибудь из нас. – Он быстро подошел ближе и помог женщине встать на ноги. Вся ее одежда намокла, болела грудь от удара древком, горели ссадины на коленях и локте от падения, но она нашла в себе силы хрипло прошептать, не поднимая лица, укрытого сползшим платком и выбившимися из-под него волосами:
– Мне нужен кто-нибудь из английских солдат короля Густава.
– Мы – англичане. Спрашивай, кто тебе нужен. – сказал Гилберт с состраданием смотря на нее.
– Мне нужен кто-нибудь, кто несколько лет назад ездил в Мору с доминиканским монахом накануне восстания. – Чуть погромче произнесла она.
Гильберт встревожено переглянулся с Томасом. Последний быстро нагнулся и снизу внимательно всмотрелся в лицо женщины, после чего распрямился, покачал головой и, взяв Гилберта за локоть, негромко спросил: